Читать «Белое чудо» онлайн - страница 13

Нет, конечно, я могу понять Алешу.

Но иногда мне кажется, что Рита Алешу и не любит вовсе. Что он для нее всего лишь «перспективный муж». Это слово — «перспективный» — она часто повторяет. В перспективе не только кандидатская, но и докторская диссертация. В перспективе кооперативная квартира, машина и общество ученых, в котором Рита будет блистать.

Он не замечает в Рите никаких недостатков, потому что влюблен в нее, она для него — все на свете.

Для Риты он испортил мой овраг. Этот овраг лежал между домом отдыха и деревней — глубокий, с крутой тропинкой, по сторонам которой разросся ольховый кустарник. Об этой тропинке мало кто знал, дачники ходили прямой дорогой, через мост. И я сама сделала эту глупость — показала ее Рите.

После дождей тропинка становилась скользкой, и однажды, совершая свой обычный «променад» к дому отдыха, Рита поскользнулась и чуть не упала. И вот из-за того только, что она чуть не упала, Алеша взял лопату и вырубил по всей тропинке широкие ступени. Овраг сразу потерял свой прежний необитаемый вид, стал каким-то прилизанным. Ступеньками я принципиально не пользовалась, спускалась и поднималась сбоку, по траве, даже после дождя, когда трава была мокрая. А лопату с обломанным черенком, которую Алеша забыл в овраге — или оставил нарочно, чтобы подновлять ступеньки, — я забросила в кусты.

В общем, моя нынешняя жизнь, несмотря на одиночество, имеет некоторые преимущества перед прежней, лагерной жизнью. Я могу купаться где хочу. Могу переплыть речку — она неширокая, но у того берега глубина с головкой, поэтому в лагере нам запрещалось плавать на ту сторону. На том берегу густейшие заросли спелой малины. Правда, тут полно и крапивы, а я в купальнике, и стебли крапивы попадаются выше моего роста. Но болезненны только первые два-три ожога, а потом ничего.

Наевшись малины, я выхожу из зарослей, ложусь на теплый солнечный пригорок, где среди нескошенной, слегка уже увядшей травы краснеют листики земляники. Грустная ягода никнет под собственной перезрелой тяжестью. Мне жаль эту ягоду. Ведь не для того она наливалась соком, чтобы, перезрев, упасть и сгнить на земле.

Стебелек радостно подпрыгнул вверх, когда я сняла с него тяжелую, исчерна-красную земляничку, оставившую во рту несравненный вкус августовского лета.

...Лежа на животе, я разглядываю травинки, весь зтот крохотный и огромный мир, который мы топчем своими ногами. Мне хочется в этот момент стать маленькой и невесомой, потому что и под моей тяжестью страдает этот мир и я ничем не могу ему помочь.

Я переворачиваюсь на спину, и надо мной другой мир — огромный, голубой и белый, далекий-далекий. Какие-то слова и строчки возникают в моей голове — это еще не стихи, но это как бы предчувствие стихов. И тревожное ощущение охватывает меня, словно я вот. сейчас, в эту минуту, остановилась перед тайной.

Укус муравья возвращает меня к действительности. Я тру укушенную ногу и вдруг вспоминаю, что давно уже настало время обеда, а я забыла о своей обязанности — не принесла из дома отдыха судков, и, значит, послали Алешу, да еще наверняка настропалили его против меня, что вот шляюсь неизвестно где, а им приходится волноваться.