Читать «Золотой век Екатерины Великой» онлайн - страница 47

После того как самозванка с ее камеристкой была заперта в каюте, Орлов сел в шлюпку и вернулся на берег, а русская эскадра тотчас же вышла в море. Обогнув Европу с запада, корабли прошли через Ла-Манш, Северное и Балтийское моря и после трех с половиной месяцев плавания достигли Кронштадта.

В ночь на 25 мая 1775 года с адмиральского линейного корабля «Три иерарха» самозванку отправили в Алексеевский равелин Петропавловской крепости. Вместе с ней в равелине разместили и ее слуг.

Уже на следующий день в крепость приехал петербургский генерал-губернатор князь Александр Михайлович Голицын, назначенный Екатериной II председателем следственной комиссии. Князь допросил слуг Елизаветы, а затем и ее.

Елизавета пересказала Голицыну то, что прежде говорила другим, он переслал ее показания Екатерине, находившейся тогда в Москве. Императрица потребовала доподлинно дознаться, во-первых, кто надоумил авантюристку назваться Елизаветой Всероссийской; во-вторых, кем на самом деле были ее родители; в-третьих, от кого она получила тексты завещаний российских государей. На вопросы арестантка отвечала: многие люди уверяли ее, что она Елизавета Всероссийская, но сама она никогда себя так не называла; кто родители, она точно не знает, но ей говорили, что ее матерью была российская императрица Елизавета Петровна, а отцом – Разумовский; что же касается текстов царских завещаний, то она их получила по почте неизвестно от кого. На этих показаниях Елизавета стояла непоколебимо.

Екатерина проявила большой интерес к этому делу и даже составила двадцать допросных статей, на которые самозванка должна была ответить.

Когда условия заключения в крепости были ужесточены, у Таракановой открылось кровохарканье, болезнь прогрессировала, и врачи опасались, что она вскоре умрет. Екатерина поставила условие: если узница раскроет хотя бы свое подлинное происхождение, то будет помилована. В противном случае ей грозило пожизненное заточение в крепости.

Елизавета продолжала упорствовать. Положение усугубилось тем, что в конце ноября 1775 года она родила сына. Его крестным отцом стал генерал-прокурор князь Вяземский, а крестной матерью – жена коменданта Петропавловской крепости графиня Чернышева. Мальчика нарекли Александром, а записали по фамилии Чесменский. Ребенка тотчас же увезли в Москву, в дом его отца – графа Алексея Григорьевича Орлова-Чесменского.

Из-за данного ли обстоятельства или по совпадению, но именно в это время Алексей Орлов подал прошение об отставке, и оно было немедленно удовлетворено.

Как это часто случается с беременными женщинами, больными чахоткой, роды дали мощный толчок развитию болезни, и 5 декабря 1775 года несчастная мать умерла. Ее похоронили на территории Петропавловской крепости ночью, тайно, взяв с хоронивших солдат присягу о вечном молчании. Могила не была обозначена ни плитой, ни крестом, и ее тут же заровняли.