Читать «Логорея» онлайн - страница 32

«Посчитал своего рода головоломкой...» Погодите-ка: получается, любой ребенок, страдающий синдромом Аспергера, при желании может дать правильный ответ, так, что ли? То есть от основной причины синдрома – а по сути, самого синдрома – можно избавиться простым усилием воли? Хэддон вступает на очень зыбкую почву без должного, боюсь, понимания. «Загадочное ночное убийство собаки» – это увлекательный, интересный и трогательный роман, но если из истины вот так вьют веревки в угоду повествованию, то уместно ли называть такую книгу произведением искусства? Не знаю. Но это вопрос. К счастью, детективная составляющая сюжета к середине книги отходит на второй план, а один эпизод – когда Кристофер оказывается на запруженной людьми станции метро и безуспешно пытается сесть сначала в один поезд, потом во второй, потом в третий и так до бесконечноети – оставил незабываемые впечатления, все описано очень и очень точно.

В интернет-интервью Хэддон цитирует один резко отрицательный отзыв на его книгу с сайта Amazon.com: «Больше всего мне не понравилось, что Кристофер не выносит вымысла, хотя сама книга – это вымысел». На это автор замечает, что рецензент «по крайней мере часть проблемы слишком раздувает». Я с ним не соглашусь. Боюсь, этот рецензент из Интернета вообще мало на что способен. (Получается, нельзя написать о том, кто не умеет читать, а еще о том, кто не переносит бумагу, ведь книги – это бумага. Терпеть не могу этих рецензентов из Интернета. Даже тех, кто пишет положительные отзывы. Еще те придурки.) Но Хэддон был прав, если имел в виду, что читать такую книгу только ради того, чтобы найти там какие-то противоречия, – это забава для дураков. Если вам показалось, будто и я так ее прочитал, то извините. И потом, меня покоробило не мелкое противоречие, а вполне основательная мысль.

Эта тема возникает вновь в связи с блестящим романом Патрика Гамильтона «Наследие», где главный герой страдает каким-то видом шизофрении. Время от времени он словно отключается, хотя во время приступов остается в сознании. («Как будто занавес опустили»; «словно сильно высморкался, и окружающий мир вдруг потускнел»; «он словно смотрел кино, в котором резко пропал звук» – Джордж Боун плохо помнит, как с ним случаются приступы, и каждый раз пытается найти подходящее описание.) Естественно, все это в какой-то мере бессмысленно, ведь он не может вспомнить, что он делал во время приступов; он не может вспомнить, кто есть кто; у него в памяти задерживается ровно столько, сколько требуется Гамильтону для построения повествования. Да это и не принципиально, потому пишет он не о шизофрении. Он пишет об изможденном городе перед войной – дело происходит в Лондоне в 1939 году – и бесконечных пьяных выходках; при этом книга звучит свежо и, как ни удивительно, современно. Если помните, Гамильтона я хотел прочитать потому, что моя любимая – на данный момент – музыкальная группа выпускает альбом, названный по заглавию одного из его романов, и ежели такая причина откопать незаслуженно забытого писателя кажется вам смехотворной (и не имеющей ничего общего с литературой), то уж простите. Но я прочитал Гамильтона и очень этому рад. Спасибо, «Мара». Кстати, Джордж Боун одержим смешной и безудержной страстью к городку Мейденхед, в котором я вырос. Городок мой не так часто воспевали английские писатели (и это очень мудро с их стороны). А Джордж Боун уверен, что, когда он доберется до Мейденхеда, все станет хорошо. Ну, удачи тебе, Джордж!