Читать «Когда нельзя отступить» онлайн - страница 24

"Что они там делают? Японский городовой! А это ведь только начало. Что же будет дальше? И какого черта я отказался от сопровождающего?".

– Выпьете что-нибудь? Есть бор, стран, морцо.

Информация о мире, вложенная в меня на станции была слишком общей и названия напит-ков в нее не входили.

– Когда посадка? – решился я на дежурный вопрос, в глубине души сомневаясь, уместен ли даже этот простой вопрос.

– Через пять минут, – и опять дежурная улыбка на странно неподвижном лице.

"Господи! Да это же робот! Блин! Нет, ну это ж надо, – мое удивление было безмерным, если не сказать больше.

А с другой стороны, мое сознание было подготовлено и не к таким техническим чуде-сам, поэтому оставшихся пяти минут полета мне вполне хватило, чтобы прийти в себя от удивления. Двери открылись с легким шелестом, подав знак, что мы прилетели. Народ неторопливо пошел к выходу. Встал, придав себе деловой вид, пошел к двери, но не успел переступить порог, как оказался в сумерках, а под ногами было что-то вроде переливающегося светового потока. Какую-то долю секунды колебался, потом, ступив на него, почувствовал, как движусь вниз, к земле, а еще через секунду ощутил, что стою на упругом покрытии. Уже идя в потоке пассажиров к мягко подсвеченному куполу, я попытался понять, что чувствую, идя по земле чужого мира, но кроме волны детского восторга, захлестнувшей меня при виде изящества и красоты окружающей меня, так ничего и не ощутил. Придя в себя, я с нескрываемым любопытством, стал наблюдать за всем происходящим вокруг меня. Тот минимум знаний, вложенный в меня, ничего не говорил о гигантских, регулярно вспыхивающих у меня под ногами, знаках, ни о странных автоматах, светящихся и перели-вающихся, как рождественские елки. Люди время от времени подходили к ним, что-то брали и шли дальше.

"Даже не знаю, что это такое. Питекантроп несчастный".

Неожиданно охватившее меня чувство растерянности и одиночества, заставило почувство-вать себя изгоем среди этого великолепия, после чего последовала защитная реакция, в ви-де легкой вспышки злости на свою беспомощность. Для меня она сейчас была, чем-то вроде игл ежа, выставленных в защиту. Вспыхнув, она исчезла, не получив поддержки, но после нее остался след, который я отнес к чувству жалости, но не по отношению к себе, как личности, а как к представителю человечества.

"Что, майор? Не успел осмотреться, а уже жалеешь, что ты землянин? Не рановато ли?".

Мне нужно было сейчас одно: остаться одному, чтобы прийти в себя и унять сумбур в мыслях. Оглядевшись в поисках выхода, невольно скользнул по лицам проходящих мимо меня людей. И только тут заметил в их глазах чуть прикрытое любопытство. До этого я был слишком занят собой, своими эмоциями и впечатлениями. Любопытство террян снова разожгло во мне злость. Чтобы отвлечься, я сделал попытку разобраться в значении светя-щихся гигантских букв, пробегающих по невидимым в полумраке стенам, но опять ничего не понял. Попытка разобраться со светящимися знаками на полу, также провалилась. Мысль, обратиться за помощью к террянам, в корне обрубило мое взыгравшее самолюбие. Особенно сейчас мне не хотелось выглядеть в их глазах "тупым чужаком". Чтобы не дать окончательно разгореться злости я просто наугад влился в один из потоков аборигенов, протекавших мимо меня в различных направлениях, в надежде, что тот выведет меня из здания вокзала, наружу. Но вместо этого я оказался в другом зале, перед десятком эскалаторов, самых различных цветов и оттенков. Не раздумывая ни секунды, ступил на ближайший из них, ярко – оранжевый, и тут же был поднят наверх. Не успев ничего осознать, как почувствовал легкий шорох открываемых дверей, а затем лицу скользнул легкий ветерок. Сделал шаг, потом другой. Снова раздался шорох, но теперь уже за моей спиной. Через се-кунду я понял, что оказался стоящим на широкой смотровой площадке. Подставив свое разгоряченное лицо свежему, легкому ветерку, несущему с собой легкий аромат цветов, я стал смотреть на открывшуюся моим глазам панораму ночного города. Только сейчас, ос-тавшись один, я смог признаться самому себе, что не был готов к такому чуду, как чужой мир, не ожидал, что великолепие окажется чужим и давящим на мое сознание настолько, что временами я был готов признать свое ничтожество. Взглянул вверх. Над головою раскинулось черное покрывало. Где-то в глубине него был мой дом. Земля.