Читать «Дочь самурая» онлайн - страница 10
Доминик Сильвен
Еще одна новинка в «Красавицах» — телевизор. Хадиджа, на время лишившись кастингов, утешалась, одним глазом следя за реалити-шоу и эстрадными передачами, призванными открыть перед молодыми талантами дорогу к славе. Ингрид уже не пыталась понять, почему людей, мечтающих об известности, становится все больше. Сейчас за спиной у нее передавали новости, но мировые страсти не прерывали их беседу. Подруги с одинаковым увлечением приобщались к рагу из молодого барашка с репой и картофелем. На дворе только начало марта, но на кухне Максим Дюшан решил опередить весенний призыв, доверившись скорее пению неба и цветов, чем календарю.
— Рагу потрясающее, да, Лола?
— Твоя правда. Прямо тает во рту. Молодые репки — просто чудо. Знаешь, что сказал об этом Бодлер?
— Я и не знала, что он писал стихи об овощах.
— «Всякий человек в добром здравии два дня без пищи прожить может, а без поэзии — нет». Нам повезло. В «Красавицах» есть и то и другое. Да выпей ты хоть немного вина.
— Спасибо, я ограничусь водой.
— Ну и зря.
— Если я буду пить, то не смогу по-настоящему заниматься спортом.
— В том-то и беда, что ты слишком много занимаешься спортом.
— Спорт меня успокаивает.
— Здешнее вино стоит отведать: поту меньше, толку больше. И потом, пора сделать выбор. Бенжамен ушел со сцены. Точка. И страница перевернута. Алле-гоп!
— Легко тебе говорить.
— Ну так вернись к нему. Чего ты ждешь?
— Тоже легко сказать.
Лола возвела очи к небу, но, прекрасно справившись с законом тяготения, наполнила свой бокал. Графин опустел уже на три четверти, и Ингрид подумала, что, пожалуй, пришло время передать просьбу Мориса Бонена. В конце концов, кому, как не Лоле, его понять. Она сама переживала тяжелый удар: после долгих лет службы в Сингапуре ее сын, вместо того чтобы вернуться во Францию, только что был переведен в Токио.
— Морис хотел бы, чтобы ты ему подсобила, — прощупала почву Ингрид.
— В чем?
— Выяснить, что за игру затеял этот медбрат.
— Что значит «выяснить»? Нанести удар головой и набить морду? Вы с Морисом принимаете меня за десантника?
— Не упирайся. Я ему уже сказала, что ты согласна.
Лола поднесла бокал к губам и так и застыла. Ингрид отважно продолжала:
— Тебе и карты в руки. Ты из полиции — и в то же время нет. С тобой не поспоришь. Ты годишься этой девочке в бабуш… в матери. А главное — ты приятельница Мориса и имеешь право совать нос в его дела.
— Я с ним едва знакома.
— Лола, ты преувеличиваешь! В «Красавицах» вы вместе преломили хлеб… то есть цыпленка со сморчками. И запили вином, которое ты сама выбрала. Разве это не объединяет?
— Морис скорее твой друг, чем мой.
— Ты же знаешь, все мои друзья — твои друзья.
— Послушай-ка, Ингрид!
— Yes.
— Ты можешь мне льстить, если тебе так хочется. Многие уже пробовали, ты не первая и не последняя.
— Yes.
— Но брать от моего имени обязательства — это уж…
— Беспардонно?
— Это…
— Непростительно?
— Это низко.
— Низко?
— Да.
— Почему низко?
— Разве теперь я могу отказать Морису? Прибегнуть к какой-то дипломатической увертке? Ты загнала меня в угол, Ингрид. В тесный темный угол. А я этого терпеть не могу.