Читать «Томас Торквемада (“Великий Инквизитор”). Его жизнь и деятельность в связи с историей инквизиции» онлайн - страница 44

Карл действительно убедился в этом, но не сразу. Под влиянием своего наставника Вильгельма де Круа и великого канцлера Сельваджио он решился было на реформу инквизиции и дал кортесам торжественное обещание принять новый кодекс трибунала. Еще в феврале 1518 года, когда в Вальядолиде были собраны кортесы Кастилии, святой трибунал инквизиции подвергся дружному натиску представителей государства. “Мы умоляем ваше величество, – говорили эти представители, – настоять, чтобы святой трибунал инквизиции отправлял правосудие по законам, чтобы злые были наказаны, а невинные оправданы согласно каноническим постановлениям и общему праву”... В подкрепление своей просьбы кортесы послали королю через Сельваджио 10 тысяч дукатов и обещали дать еще столько же, если будут исполнены их желания. Составители его требовали, чтобы предварительное заключение в тюрьмах не было наказанием, а только заключением, чтобы узники могли видеться с своими родными, друзьями и с теми, кто интересовался их судьбою, и могли бы избирать себе защитника. Кортесы не считали нужным соблюдать таинственность процессов и потому проектом нового кодекса узаконивали выдачу подсудимому копии обвинения и притом с указанием свидетелей. По их мнению, боязнь обнаружить имена доносчиков могла иметь место разве при суде над высокопоставленными лицами, располагающими властью для мщения обвинителям, но на этот случай кортесы требовали от судей присяги как гарантии, что тайна свидетелей действительно необходима для спасения последних. Кортесы ограничивали также применение пытки, а вечное тюремное заключение отменяли совсем, потому что, говорили они, там умирают от голода и не могут молиться. Они просили в то же время уничтожить постановления, которыми запрещалось принимать в монастыри потомков мараносов, и ссылались на пример самого Бога, не взирающего на происхождение, и наконец на то, что это запрещение открыто оскорбляет божественные и человеческие права. Но еще более неприятны были для инквизиторов стремления кортесов ограничить конфискацию и придать ей, до окончательного приговора, характер временной описи имущества, причем подсудимый мог бы расходовать это имущество на содержание детей и жены и на оплату судебных издержек. Эта мера несомненно имела весьма важное значение, потому что давала в руки обвиняемого возможность защиты, между тем как, по установившемуся обычаю, заключение в инквизиционной тюрьме было своего рода гражданскою смертью и вследствие этого доставляло обширный простор для всякого насилия над личностью.