Читать «Случай у Спаса в Наливках» онлайн - страница 6

В показании Михайла все это рассказано с подробностями и точными всему именованиями, простонародными словами, как водилось в русских допросах XVIII века и во французских романах времен директории.

Когда поп кончил свое нетерпеливство, то остался служить у престола, а сторож с своею переполненною полою пошел из алтаря через церковь к выходу вон, но «как нес церковью, то из полы падало».

Сторож и об этом «приходским людям извещал», да многие из них и сами то въявь видели, как он «в той поле нес из алтаря через всю церковь и везде по следу было пролито», но приходским людям опять и это за важное не показалось.

Глава седьмая

Дикастерия увидала, что дело имеет очень грубый и скандальный характер, и для того положила основаться на этих двух показаниях – дьякона Петра и сторожа Михайлы, так как показаний этих и в самом деле было довольно для убедительности, что донос справедлив; а всех остальных «купецких людей, и жильца и подьячего» – более двенадцати человек – не допрашивали. Может быть, это было опущено в тех соображениях, чтобы не разводить напрасной срамоты в деле, сущность которого двумя ближайшими свидетелями попова бесчинства изобличалась вполне. «Двою бо свидетелями явится всякое дело». Так оно по Писанию, да так бы следовало принять и по разуму. По крайней мере, очень немало людей и теперь склоняются к теории «очевидной достоверности», на которой желали бы основывать приговоры по преступлениям, влекущим несравненно большую кару, чем та, которой подлежал за свое очевидное бесчинство поп от Спаса в Наливках.

В московской дикастерии в это время сидел знамеиский архимандрит Серапион, а секретарем был Севастьян Зыков. Они нашли нужным удостовериться: имеет ли еще этот поп Кирилл права на то, чтобы священнодействовать у Всемилостивого Спаса, и потребовали из московского синодального приказа сведений: «помянутый поп Кирилл с которого года вдовствует и при той церкви по-епитрахильному ли служит?»

Казенный приказ вдолге или вкоротке ответил, но не сполна, а однако все-таки вышло курьезно. На вопрос о вдовстве Кирилла казенный приказ «промолчал», а о правах Кирилла на священство отписал: «что 723 года, генваря 22-го дня, епитрахильная память оному попу Кириллу дана на год; а с 724 по 728 – оному попу Кириллу в даче не имеется».

То есть выходило, что Кирилл перед совершением своих бесчинств уж с лишком три года не имел никаких прав священнодействовать в приходе Всемилостивого Спаса, и во все это время как причет, так и приходские люди, зная о том, молчали…

Дикастерия обсудила дело и 16-го апреля постановила донести синоду, что попа Кирилла надлежит сослать в дальний монастырь, в строгое подначальство. Но, независимо от сего, 18-го апреля, во исполнение этого самого решения от дикастерии пошло в синод «доношение за руками архимандрита Серапиона и секретаря Зыкова», и тем доношением «требовано (от синода) резолюции, что ему, попу, учинить?» Очевидно, здесь дело идет о московском отделении синода, которое в этих годах действовало, кажется, с большею самостоятельностью, чем нынешняя синодальная контора. (Это были годы, когда тоже шли разговоры о «возвращении домой».) «Того ж числа (как секретарь Зыков внес дело из дикастерии в синод) доношение из св. синода отдано паки в дикастерию с таким приказанием, чтобы попа Кирилла за его бесчинства отослать из духовной дикастерии в Пафнутиев монастырь, что в Боровске, при указе – в том монастыре постричь в монашество и содержать его в монастырских трудех до кончины жизни его неисходно».