Читать «Антиох Кантемир. Его жизнь и литературная деятельность» онлайн - страница 55

Если отрешиться от впечатления, которое производит этот документ в стилистическом отношении, как все, что написано Кантемиром, жившим полтораста лет тому назад, когда еще и помину не было о знаменитых творцах современного русского языка, когда сильная и образная русская речь еще всецело подчинялась ярму польско-латинского духовного витийства, когда даже еще такой сильный писатель, как Ломоносов, не успел сбросить с себя это ярмо, то мы будем поражены проницательностью и глубиною этой характеристики, в которой современник оценил английских государственных людей так, как дано их было оценить только позднейшим знаменитым историкам, писавшим сто лет спустя, когда беспристрастная историческая перспектива была уже вполне возможна. С другой стороны, мы должны будем признать, что если бы русская дипломатия времен Кантемира руководствовалась при ограждении русских интересов его ясными, определенными и столь проницательными реляциями или имела бы в виду больше эти интересы, чем выгоды того или другого временщика, то услуги, которые оказал бы наш сатирик России в дипломатическом отношении, были бы гораздо значительнее, чем они были на самом деле. К его реляциям преднамеренно возбуждалось недоверие теми, кому они не были на руку, как вообще вся его деятельность ими дискредитировалась. Наши историки еще мало изучали дипломатические отчеты Кантемира, а между тем они заслуживают лучшей участи. Тогдашние взаимоотношения держав удивительно метко в них охарактеризованы, а в этих отношениях, как ни кажутся они нам отдаленными, заключается много точек опоры для уяснения себе и современного положения Европы вообще, и России в частности. усилия, употребленные Кантемиром, – деятелем, одаренным, как он выражался о других, «большою остротою ума», – чтобы уяснить себе намерения разных держав, не заплутаться в лабиринте лжи и обмана, созданном тогдашними дипломатами, далеко не пропали даром. Получается необычайно яркая картина тех побудительных мотивов, которые заставляли государства ссориться, мириться, вести войны, заключать союзы и придерживаться той или другой внешней политики.

Кантемир был одарен способностью видеть дальше сугубо временных явлений, предопределять до некоторой степени будущее и понимать, что есть прочного в изменчивом, неясном ходе событий: он им не подчинялся в своих суждениях, он видел, откуда и куда они идут. Стараясь оградить, по мере сил и возможности, интересы своего отечества, наш дипломат уже тогда с большой проницательностью утверждал, что мы сколько-нибудь искренних друзей в Европе не имеем; он указывал и на причины этого явления: на нашу отсталость в культурном отношении, на страх, который вызывает наша военная сила при полной неизвестности, к какой цели она будет направлена. Он даже совершенно четко оттенил те факторы, которые повлияют на ход нашей политики и политики других государств, подметил зависть, которую возбуждает могущество России в других ведущих европейских государствах, и указал на то, что Франция, самая сильная держава того времени, в искренний союз с нами не вступит, потому что она столько же заинтересована в ослаблении Германской империи, как и в ослаблении России. Наше правительство то и дело старалось вступать в союз с Францией, подчиняясь в этом отношении иногда весьма мелким побудительным мотивам. Так было, например, при Бироне, когда он вздумал, будучи избран при содействии свояка, рижского коменданта генерала Бисмарка, курляндским герцогом, выдать племянницу Анны Иоанновны, молодую принцессу Анну Леопольдовну, замуж за своего сына и с этою целью удалить от двора близкого родственника германской императрицы, принца Антона-Ульриха. Этот брак вызвал бы разрыв с германским императором, а потому Бирон хотел вступить в союз с Францией и требовал от Кантемира, чтобы он подготовил сближение с ней. Так было и по отношению к знаменитому маркизу Шетарди, постоянно уверявшему русское правительство в дружбе Франции, а на самом деле дружившему с тайными противниками России: Швецией, Польшей, Турцией.