Читать «Св. Тереза Иисуса» онлайн - страница 47

Однажды, в половодье, когда переправлялись через Гвадалквивир на пароме, канат оборвался и бурное течение реки понесло паром с одной из четырех телег. Сестры молились и плакали; плакал даже Эстрамадурский пастух, который хаживал на медведя с рогатиной. А Тереза не плакала и не молилась, – она не любила молиться в опасности, – а лишь неотступно смотрела на кромешно-черное кручение омута. Чудом только спаслись, когда паром остановился на отмели.

Только что приезжали в гостиницу, – брали отдельную комнату, большею частью чулан где-нибудь на чердаке; кое-как завешивали дверь, и строгая мать привратница, стоя на пороге, никого не пускала в чулан. Брызгали обильно по всем углам святой водой из бутыли, потому что бесы в гостиницах не менее жирны, чем блохи в постелях и пауки по углам. А в это время, снизу, из общей комнаты, слышался стук игральных костей по залитым вином столам, ругань пьяных солдат, бродяг, ослиных погонщиков, разбойников и нищих монахов, непристойные песни и хохот слишком веселых девочек, а иногда и шум внезапной драки, яростные вопли, богохульства, лязг ножей и стоны раненых. Сестры бледнели, крестились и плакали, прижимались к матери-игумени, как испуганные цыплята к наседке.

В одной из таких скверных гостиниц, ventas, Тереза могла бы встретиться с Рыцарем Печального Образа, Дон Кихотом Ламанческим, и если бы они разговорились, то, может быть, почувствовали бы, что оба они – одного поля ягоды.

Однажды, после целого дня пешего пути по выжженной степи, дали им в гостинице жалкий, под самой крышей, чулан без окон, только с дверью, и когда открывали ее, то лютое солнце заливало весь чулан. Мать Тереза, опять в сильнейшей лихорадке, попробовала лечь в постель, но лучше бы на поле легла, потому что вся она была точно острыми камнями набита и с одной стороны так высока, а с другой низка, что на ней невозможно было лежать. И больная снова пустилась в путь, предпочитая возможный солнечный удар страшному ночлегу в этом чулане.

Однажды, промокнув под дождем до костей, пришла мать Тереза с сестрою Анною в гостиницу, где должны они были остановиться в общей комнате, потому что отдельной не было. Вышла сестра Анна поискать огня, чтобы согреть белье для Терезы, дрожавшей от озноба, а когда вернулась, то случившийся тут же пьяный гидальго начал осыпать их обеих непристойнейшей бранью, называя «старыми ведьмами» и «потаскухами». Бедная сестра Анна возмущалась и плакала, а мать Тереза слушала брань с таким удовольствием, что озноб у нее прошел, и она согрелась лучше от этой брани, чем от теплого белья.

Только что приезжали в город для основания новой обители, Тереза покупала дом, но не на деньги, а в долг, потому что часто не имела и двух мараведи в кошельке, а торговалась так, что самые ловкие плуты только почесывали головы.