Читать «Двойное отражение» онлайн - страница 2

Да, странная погода, странный каприз, и странно, что сам Грибоедов получал большое удовольствие от этих уроков. Впрочем, этого он не показывал. Ибо стыдился необъяснимых чувств и необъяснимых поступков. Хотя все ли на свете подлежит объяснению?

Леночка захлопала в ладоши:

– Браво, браво, Саша, ей-Богу, жаль, что вы не военный. Вы были бы необыкновенно хороши в мундире.

– Вряд ли, – сухо сказал он. – Была у меня тяга к военной карьере – в юности. К счастью, чаша сия меня миновала.

– Теперь позвольте попробовать еще раз, – сказала Леночка.

– Прошу, мадам.

– Как вы, однако, серьезны, Александр Сергеевич.

Грибоедов рассмеялся и развел руками.

– На вас, право, не угодишь. То я смеюсь не вовремя, то излишне серьезен.

– Напрасно вы спорите, – упрямо сказала Булгарина. – Вы и такой, и эдакий, но словно все время – мне назло. Сколько вас знаю – и никак не решу: какой вы? Какой вы на самом деле?

Грибоедов снова развел руками и ничего не сказал.

– Мне все время кажется: вы здесь – и нет вас, – тихо сказала она. – Я боюсь отвернуться: вдруг вы исчезнете. Право, что с вами?

– Ничего, – сказал Грибоедов. – Ничего, в самом деле. Вы просто устали. Хотите, прервемся на сегодня? Я отвезу вас домой.

– Лучше покажите мне все еще раз, не то мы с вами сегодня поссоримся. – Леночка вздохнула. – Несносный у вас характер, Саша. До сих пор не понимаю, как я вас терплю?

Он перезарядил пистолет и улыбнулся.

– Продолжим, если угодно?

Леночка кивнула.

– Видите ли, – он вновь улыбнулся, – вы слишком резко нажимаете на собачку, а следует это делать мягко, плавно. Вот, – он протянул ей пистолет. – Прошу. Отличный пистолет. Работы Лепажа. Давно ли он у Фаддея? Я и не знал. Для учебы следовало бы взять что попроще.

Леночка, словно с неохотой, приняла его.

– Нет, – сказала она. – Просто этот ваш пистолет – уж не знаю, Лепажа или еще кого, но он слишком для меня тяжел. Видите, у меня не хватает сил держать его. Господи, как вы невнимательны нынче, Александр! Помогите же мне.

Он осторожно взял ее за руку. Тонкие белые пальцы разжались, пистолет выпал.

– Правда ли, что вы покидаете нас? – тихо спросила она. – Тадеуш сказывал, вас отсылают на Кавказ, к генералу Ермолову. Надолго ли?

Он молча смотрел в ее светлые влажные глаза. Тщательно уложенные волосы отливали зеленью.

– Надолго ли?..

Бездонное небо опрокинулось на них. У него захватило дух.

Он не ответил.

… Впоследствии, много дней спустя, мягко покачиваясь в кибитке, уносившей его на юг, на Кавказ, к генералу Ермолову, к чеченцам – Грибоедов неожиданно вспомнил эту их встречу, потому, видимо, что она оказалась последней. И – странно – помнилось все: слова, жесты, даже птичий крик и гром выстрела. Не мог он вызвать в памяти лишь одного – ее лица. Закрывал глаза – и виделся ему лишь туманный силуэт, без четко обрисованных черт, без красок. Туманный силуэт на фоне бездонного серо-голубого неба. Словно кто-то небрежно мазнул кистью по незавершенному пейзажу. И казалось тогда, что сам он – не участник, а лишь зритель, праздный щеголь, явившийся на модный вернисаж, и в действии – чья=то неясная фигурка на листе бумаги, запечатлевшем опушку рощицы (штрихи пера – стволы деревьев), две фигурки (два мазка размытой туши). И все это – в изящной тонкой рамке.