Читать «Редактор Люнге» онлайн - страница 85

Больше, в сущности, нечего было сказать по этому поводу, но Шарлотта вдруг взволновалась, она заговорила с горечью, возбуждённо, не будучи в силах удержаться:

— Кое-что в этом смысле вы уже говорили раньше. Господи, но что же делать с собою тому, кто... Я не думала, что вы такой отсталый человек, Гойбро.

Он удивлённо посмотрел на неё. Неужели она тоже стала защищать распутство? Ведь она, конечно, была с ним раньше согласна. Он тоже разгорячился и сказал:

— Отсталый? Конечно, я не сторонник радикализма норвежского радикала Эндре Бондесена — если вы у него позаимствовали эти суждения. Но это ведь не от него? Нет, нет, разногласие здесь только между вами и мной. — Немного спустя он продолжал: — Вообще у нас на родине стали всё меньше и меньше стыдиться вступать в брак более или менее испорченными. К целомудренной девушке относятся не с большим уважением, чем к развратнице, — простите! Последняя расхаживает так же свободно и непринуждённо по улице Карла-Иоганна, как и всякая другая. Сегодня она открыто кланяется своему любовнику, и все это видят, и музыка при этом играет, завтра она вступает в брак с другим. Я говорю только: я не мог бы жениться на ней. Вы бы могли? Знать, что этот человек, с которым ты теперь связан, был... спал... фи! Всю жизнь ходить и знать, что эта грудь, эти руки... что, в сущности, женился на остатках человека... И к тому же быть обречённым на то, чтобы постоянно вдыхать в себя этот запах падения, запах другого, с каждым дыханием! Но я ничего не сказал, кроме того, что я, со своей стороны, не мог бы так поступить.

— Но так ведь может говорить только тот, кто сам чист.

— Я не понимаю, что с вами случилось сегодня вечером, вы непременно хотите оправдать некрасивые вещи. Почему вы это делаете? Я этого не понимаю. Чист? Знайте, я совсем не чист; но я всё-таки говорю то, что сказал. Я, к несчастью, так мало чист, что, если бы свет узнал, что я сделал, я бы теперь сидел за замками и задвижками. — Гойбро поднялся, разгорячившись, и теперь стоял прямо против неё. — Итак, я не чист. Но поэтому каждая может сказать мне: «нет, я не могу выйти за тебя замуж, ты не чист». — «Правильно, — отвечу я, — я сам поступил бы точно так же». А затем я убью себя, или уеду, или постараюсь забыть, в зависимости от того, как сильно я люблю.

Шарлотта молчала. Он произнёс спокойнее, с полуулыбкой:

— Но если бы нашлась чистая девушка, которая согласилась бы выйти за меня замуж, несмотря на то, что сам я не чист, ну, так что же, значит, она иначе чувствует, чем я, и мы бы поженились.

Так, теперь он не обманывал, не скрывал ничего. Да и зачем ему пытаться прикрашивать себя? Шарлотта всё равно была для него потеряна, совершенно потеряна, это он знал уже давно. Даже теперь это было ясно видно. Шарлотта была олицетворением равнодушия. Всё, что он говорил, её не затрагивало. Даже то, что он выдал себя, не произвело на неё никакого впечатления.

— Ну, и женитесь! — сказала она с задумчивым видом. Но она добавила, в то время, как поднялась и посмотрела на него. — Я, впрочем, прекрасно понимаю, что вы правы.