Читать «Новые силы» онлайн - страница 85

При этом намёке на его морскую болезнь раздался общий смех. Фру Ганка продолжала говорить с ним: она знает его последнее произведение, написанное в Торахусе, стихотворение о старых воспоминаниях. Во всяком случае, нельзя сказать, чтобы он праздно провёл время в деревне.

— А вы не слышали моего последнего стихотворения, — слабым голосом произнёс Ойен, — из египетской жизни, действие происходит в гробнице...

И, несмотря на мучившую его тошноту, он стал искать своё стихотворение по карманам. Куда же оно девалось? Он приготовил его утром, чтобы захватить с собой, думая, что, может быть, кому-нибудь захочется прослушать его, он смело может сказать, что, в своём роде, это нечто замечательное. Но потом он, вероятно, забыл его. Он не мог себе представить, что действительно, потерял, нечаянно обронил его. Потому что, в таком случае, прогулка совершенно пропала для него, такого стихотворения ему до сих пор ещё не удавалось написать; правда, оно занимает всего полторы странички, но...

— Нет, — сказала фру Ганка, — он, наверное, забыл его дома. — И она сделала всё возможное, чтобы разогнать мрачные предположения бедного поэта. — Так ему больше нравится жить в городе, чем в деревне?

О, да, ещё бы! Как только он очутился на улицах и увидел опять свои излюбленные прямые линии, так мозг его сейчас же заработал, и он сочинил это египетское стихотворение в прозе. Нет, не может быть, чтобы он его выронил...

Теперь и Мильде был на стороне Ойена, он начинал его вполне признавать. Да, наконец-то и он постиг своеобразную тонкость его поэзии.

Но Иргенс, сидевший рядом и слышавший эту необыкновенную похвалу, наклонился к фру Ганке и сказал вполголоса:

— Как вам это нравится? Теперь Мильде получил премию, и ему нечего больше страшиться своего опасного соперника Ойена.

И Иргенс поджал губы и улыбнулся кривой усмешкой.

Фру Ганка взглянула на него. Он всё продолжает злобствовать, и как это не идёт к нему! Он сам не знал этого, а то, конечно, не стал бы так поджимать губы и злобно сверкать глазами. Впрочем, он, по обыкновению, был большей частью молчалив, Агате он не сказал за всё время ни слова и делал вид, будто не замечает её присутствия. Что она сделала ему? Разве она могла поступить иначе? Почему он не хочет об этом подумать?

Но он даже не смотрел на неё.

Сварили кофе, но, из внимания к Ойену, которому становилось всё хуже, решили пить его на каком-нибудь островке. Яхта пристала к маленькой шхере. Все расположились на камнях, валялись на жёстком каменистом берегу, возились и шумели. Это было ново и весело. Ойен смотрел широко раскрытыми, изумлёнными глазами на всё, на море, на волны, наполнявшие своим тяжёлым рокотом воздух, на этот пустынный островок, на котором не росло ни единого деревца и где трава была выжжена солнцем и морской водой. Как всё это странно и необыкновенно!

Агата обходила всех с чашками и стаканами, её крошечные ручки боялись выронить что-нибудь, она ступала осторожно, словно балансируя на канате, и даже высунула от напряжения кончик языка.

Мильде предложил тост за её здоровье.