Читать «Крестовый поход в Европу» онлайн - страница 266

Поэтому мы принимали особые меры предосторожности относительно Льежа, где имелись огромные запасы материальных средств, в том числе топлива и продовольствия. Тем не менее мы были уверены, что противник будет остановлен до того, как подойдет к Льежу. В итоге он действительно так и не приблизился к этому городу. Впоследствии мы узнали, что немцы ставили перед собой в качестве главной задачи захват Брюсселя и Антверпена. Что же касается наших рассуждений относительно трудностей в снабжении наступавших войск Рундштедта, то они оказались правильными.

Генерал Брэдли 17 декабря приказал 15-у воздушно-десантному корпусу, выделенному ему из резерва верховного командования, выдвинуться к Бастони, где уже находился генерал Миддлтон, который считал этот пункт исключительно важным и настаивал на усилении его обороны. Он каждый день связывался по телефону с генералом Брэдли и заявлял, что, хотя Бастонь вскоре может быть окружена противником, этот пункт все-таки следует удержать за собой. Возникла необходимость перебросить 82-ю воздушно-десантную дивизию на север в сторону Ставло, а оборону Бастони организовать силами 101-й дивизии и 8-го корпуса.

В течение 17 и 18 декабря тщательно изучались и анализировались развертывавшиеся события. К вечеру 18 декабря я пришел к заключению, что мы уже имеем достаточную информацию о силах и намерениях противника, общей обстановке и наших собственных возможностях, чтобы составить конкретный план ответных действий. Рано утром 19 декабря в сопровождении главного маршала авиации Теддера и небольшой группы офицеров штаба я выехал в Верден, куда были вызваны генералы Брэдли, Паттон и Деверс. Когда все уселись за длинным столом, я открыл совещание словами о том, что "настоящая обстановка не грозит катастрофой, а дает благоприятную возможность нанести противнику поражение. За этим столом лица должны быть только бодрые". Импульсивный генерал Паттон выпалил: "Черт возьми, давайте наберемся выдержки и пустим этих… до самого Парижа, а уж затем действительно окружим их и перемелем". Все, в том числе и сам Паттон, заулыбались, а я заметил, что противнику не будет позволено даже пересечь Маас.

Мы внимательно рассматривали сложившуюся обстановку, и я с удовлетворением отмечал, что все присутствующие, будь то командующий или офицер штаба, спокойны и уверены в себе. Я не услышал ни одного высказывания, в котором прозвучали бы нотки тревоги или излишних опасений.

В ситуациях подобного рода обычно имеется два реальных варианта действий для обороняющихся, если, конечно, высшее командование не прикажет со страху начать общий отход по всему фронту. Первый заключается в том, что просто создается надежный оборонительный рубеж вокруг района, подвергшегося вражескому удару. При этом выбирается подходящее естественное препятствие, например, река, и организуется перед ним решительный отпор наступающей стороне. Второй вариант для обороняющихся состоит в том, чтобы самим перейти в контрнаступление, как только будут собраны необходимые для этого силы. Я остановился на втором варианте не только потому, что в стратегическом плане мы были наступающей стороной, а в силу моего твердого убеждения, что, выйдя из укрытия "линии Зигфрида", противник для нанесения по нему удара предоставил нам исключительную возможность, и мы должны были ухватиться за нее как можно скорее. Именно это я имел в виду, когда радировал генералу Монтгомери 19 декабря следующее: "Наше самое слабое место — направление к Намюру. Идея плана заключается в том, чтобы заткнуть бреши на севере и предпринять скоординированное наступление с юга". На следующий день в другой радиограмме я выразился более конкретно: "Пожалуйста, сообщите мне вашу личную оценку обстановки на левом фланге с учетом возможности кое-где отойти, чтобы сократить линию фронта и создать мощный резерв для разгрома противника в Бельгии".