Читать «Реформы и реформаторы» онлайн - страница 331

Уже в постсоветское время взгляды на проблему крепостного права, а значит и на проблему несвободы, подверглись определенной ревизии. Крепостничество стали рассматривать как воплощение традиционных, патриархальных отношений в неиспорченном западным влиянием русском обществе допетровского образца, как благостное единение взаимных обязательств власти и народа. С гораздо менее эмоциональной и более научно обоснованной точки зрения возникновение и длительное сохранение крепостничества связано с природно-климатическим фактором, т. е. с неблагоприятными условиями ведения сельского хозяйства. Сторонники такой позиции видят в крепостничестве не только жестокую форму эксплуатации, но и систему «выживания на основе отношений патернализма в неблагоприятных условиях жизни российского социума». Наконец, довольно широкое распространение получила точка зрения, согласно которой само русское крестьянство ни экономически, ни морально не было готово к освобождению, и если бы это случилось, то вся экономика страны рухнула бы.

Опровергать первую из названных точек зрения бессмысленно, поскольку речь тут идет об убеждениях, о вере и в конечном счете о вкусах. Вторая позиция в силу свой научной обоснованности может быть предметом дискуссии. Так, небесспорными представляются сравнение климата Европейской России с климатическими условиями других стран и делаемые на этой основе выводы об исключительно неблагоприятных условиях хозяйствования в нашей стране. Если бы это было так, то Россия в лучшем случае могла бы лишь прокормить самое себя, но не стала бы на рубеже XIX – XX вв. снабжать хлебом всю Европу. Но главное, за подходом, основанным на признании главенствующей роли природно-климатического фактора в русской истории, просматривается не только весьма убедительное в ряде случаев объяснение многих ее явлений, но и все то же представление об отсутствии у человека свободного выбора.

Наконец, третья точка зрения также имеет свои основания, только непонятно, как определить, чем измерить готовность человека к свободе? Собственно, вопрос о том, что чему должно предшествовать – свобода просвещению или просвещение свободе, – это вопрос, широко дебатировавшийся и в XVIIIв., когда многие были убеждены, что если крестьян освободить, то они попросту разбегутся, и на рубеже XX – XXI вв., когда оказалось, что далеко не все в состоянии цивилизованно воспользоваться нежданно-негаданно свалившейся на их головы свободой. Впрочем, понятно, что длительное сохранение в России крепостного права никак не способствовало подготовке русского крестьянства к освобождению, но, напротив, закрепляло в его сознании и мировосприятии означенные выше черты.