Читать «Юлиан Семенов» онлайн - страница 165

Вернувшись в Ташкент, Аронова с увлечением стала читать в своем институте лекции по творчеству Юлиана Семенова. Студенты, прослушавшие ее курс, лучше всех других были подкованы по истории.

Отец радостно-недоверчиво посмотрел на присланную Тавриз кандидатскую в синем переплете и бережно положил в шкаф. Время от времени я ее доставала, с удовольствием читала, смаковала наиболее удачные пассажи… Папа не хвастался ей перед друзьями, не «задавался» — не в его характере было почивать на лаврах.

…«Не бойтесь верить людям, Кузьмы, — часто говорил отец нам с сестрой. — Неверие — приговор к одиночеству. Поверь и обретешь друга, пусть ненадолго, на неделю, на месяц, и даже если потом наступит разочарование, память об этом времени дружества у тебя не отнимет никто, а это — самое важное»… Отец умел верить, и умел дружить, и умел прощать — легко, с улыбкой, как прощают только самые сильные из нас…

Теплый май 1987 года. В нью-йоркском аэропорту проверка паспортов занимает от силы две минуты. Просматривая отцовский паспорт, высокий белобрысый пограничник в темно-синей фуражке спрашивает:

— Цель вашего приезда?

— Конференция детективных писателей и вручение премии Эдгара По, — отвечает отец.

— Эдгар По? А что это за парень, Эдгар По? — интересуется пограничник.

— Это ваш известный писатель, его знают и у нас, в России.

— Вот как! — Представитель закона сверкает белозубой улыбкой. — Тогда передавайте ему от меня привет! — И шлепает печать в наши паспорта. Мы в Америке!

Художник Михаил Шемякин встречает нас на пороге своей нью-йоркской мастерской. Он в высоких черных сапогах, черных брюках, замазанных краской, и в куртке. За ним — безмолвной тенью — рыжеволосая худенькая девушка в старомодном платье — Сара, молчаливо обожающая и молчаливо ревнующая его ко всем, независимо от пола и возраста.

Шемякин показывает мастерскую: по стенам ящики с материалами по искусству. Все, начиная от Древнего Востока и заканчивая современной американской живописью. Подводит к маленькому постаменту, на котором стоит перевязанная черной лентой гитара, опускает голову:

— Володенька Высоцкий, он здесь часто на ней играл.

Потом достает свои картины — странные, красивые, чуть болезненные: маски, женщины, звери. Дарит нам литографии, каждую подписывает витиеватым старорусским почерком с «ятем» и вензельками… Подходит к фотографиям на стене. Две старые, выцветшие — красивая женщина с огромными глазами и усатый суровый господин в мундире.

— У меня мать актриса была, а отец — военный, из дворян, а вот и дочка моя. — Шемякин указывает на фотографию коротко остриженной, увешанной металлическими цепочками девочки в потрепанной кожаной куртке, поясняет: — Три года назад снимал, панковала тогда. Она сейчас в Париже живет, рисует интересно.

Заходит в гости режиссер Оливер Стоун со светловолосой голубоглазой красавицей-женой — актрисой.