Читать «Сильвин из Сильфона» онлайн - страница 43

Никогда в жизни он не удостаивался со стороны женщины подобного внимания. Все это так взволновало его, что он, уже не контролируя себя, весь мелко затрясся и лишь в последний момент успел удержать внутри себя газы и тем избежал ужасного конфуза.

Как, можно вожделеть такого, как я? — подумал в последний момент Сильвин, с омерзением представив себя со стороны, одноглазого и беззубого, с рваным ухом, с жалкой горсткой слипшихся волос на недавно проломленном, да и без того кривом черепе. Но через мгновение он уже надкусывал предложенный апельсин, и солнечный сок действительно брызнул ему в рот щедрой струей, и он им упивался, и никак не мог напиться досыта. Чуть позже искусственный апельсиновый аромат Мармеладки стал отступать, рваться на лоскуты, сжигаемый сильнейшими выделениями ее собственного запаха. Сильвина это нисколько не огорчило — он, наконец, почуял драгоценный вкус мармелада, вязкий, изумрудный, сугубо женский, а вскоре кокетливая и слащавая апельсиновая маска была окончательно сорвана, явив внутреннему чувству густое и обжигающее облако мармеладных феромонов.

Запись 14

С тех, пор, как Герман получил на вооружение новые способности Сильвина, все пошло по-другому. Теперь отставной лейтенант знал все и обо всех, знал, кто его друг, а кто враг, кто и что про него думает, и у кого какие ближайшие планы. Благодаря своему жильцу, он собрал на каждого, кто его интересовал — друзей, конкурентов, городских чиновников, постоянных клиентов, скрупулезное досье, заведя специальную записную книжку, и интересовали его отнюдь не добродетели, хотя с этим у всех было туго, а темные стороны. Это была не только информация, почерпнутая из дальних закоулков сознания (мысли, желания, тайные страсти) или из подсознания, где каждый второй оказывался косматым неандертальцем, но и фактический компромат, который в любую секунду можно было пустить в ход. Потому что редкий человек в окружении Германа не совершил за свою жизнь какого-нибудь пусть даже самого невинного проступка, например, не утопил в детстве котенка, а уж изменить жене, предать близких, украсть, совершить какое-нибудь насилие, в конце концов, обмануть государство и налоговые органы — сплошь и рядом. Встречались и убийцы, и заказчики убийств. Герман теперь всецело владел всем этим бесценным материалом, называя его счетом в швейцарском банке, и мог распоряжаться им так, как ему заблагорассудится, например, анонимно сообщить в милицию или обнародовать посредством местной всеядной газетенки. Каждый теперь зависел от него, и не столько от его симпатии, сколько от настроения, а был он человеком, как видно из этих записей, бессодержательным, даже глупым, и при этом несдержанным, импульсивным, тем более что большую часть времени находился в многослойном, как хороший пирог, деревянном опьянении.