Читать «Рассказы о базарах, гусарах и комиссарах» онлайн - страница 2

— Хочу, — кричит, — по малой нужде выйти и с народом пообщаться, я своего народа не боюсь!

Делать нечего, надо тормозить, царь приказывает. Остановят машину, выйдет мужичина к народу, не успеет малую нужду справить — раз! — и в канал сыграет вниз головой, едва водолазы его спасут. Так и царствует через пень-колоду: сегодня — пьян, завтра — с похмелья, запустил все дела государственные. А все подручные его, как на грех, вор на воре оказались, прут и волокут в разные стороны, пока царь в беспамятстве. Все добро в стране растащили, народ в бедность загнали. Уж умные люди мужичине намекают:

— Что ж ты, царь, творишь, как страной правишь?!

А он давай на них орать, глотка-то луженая:

— Я сам умнее умных! Нечего мне дураков слушать! Без сопливых скользко!

Вот и попробуй, намекни такому.

Долго ли, коротко ли это бесчинство продолжалось, но вдруг стало у мужчины от пьянства сердчишко пошаливать, так пошаливать, что в пору дуба дать можно. Заволновались все домашние и прихлебатели: что делать? Ведь если царь и вправду дуба даст, то попрут их всех со двора под зад коленом и все кровью и потом нажитое добро отнимут! Как горю помочь? Вынырнул тут один хитрован, наполовину рыжий, наполовину черный с проволочными кудрями, подсказал:

— Есть, — говорит, — далеко за морями, за океанами в одном поганом царстве лекарь знаменитый, как раз по сердечным делам большой мастер.

Быстренько снарядили к нему гонцов, посулили горы золотые, только бы вылечил.

Лекарь не заставил себя долго ждать, скоро примчался с банкой под мышкой, а в банке сердце от племенного кабана по кличке Билли в специальном растворе болтается. «Для хорошего человека, — здраво рассудил лекарь, — и у Билли сердце вынуть не жалко». Положили царя на хирургический стол, поколдовал над ним лекарь, поставил ему сердце от хряка. Открыл царь один глаз, спрашивает:

— Ну как, могу я теперь вволю в серьезные мужские игры наиграться?

— Можешь, — отвечает лекарь, — даже и штангу поднимать.

— О-о, — обрадовался мужичина, побежал к жене. — Слышь, тетка, мне с новым сердцем все можно, даже и штангу поднимать. Всех я вас теперь в бараний рог согну!

— Но-но, штангу ему поднимать… — поддакивает жена. — Да ты, мурло, за свою жизнь-то ничего тяжелее стакана не поднимал!

— Молчи, дура! — заревел на нее мужичина.

— Сам молчи, боров, ты мне не указ, я сама — царица! — не сдается жена. Так и поговорили.

А сердце и впрямь хорошо заработало, гонит кровь, как добрая помпа. Теперь бы царю только работать и работать, страну за уши из дерьма вытягивать, в которое он ее вверг, но тут новая напасть на него навалилась: видом он стал преображаться. Лоб его начал как бы назад уходить, сглаживаться, а лицо, наоборот, вперед вытягиваться до неприличия. И вести себя при этом стал мужичина совсем непонятно. Придет бывало на ответственное заседание, сядет на председательское место и вдруг возьмет ни с того, ни с сего и бухнет ноги на стол… Сам смотрит на всех как ни в чем ни бывало. Что за чудеса в решете? Надо важные государственные задачи решать, думать, у кого еще денег перехватить, а тут черт знает что творится, — цирк да и только! А он доклады слушает, зевает, ухмыляется, ждет не дождется, когда эта бодяга закончится. А уж если заговорит иной раз, то такую околесицу понесет, срам слушать. Уж и жена пытается его вразумить: