Читать «Щепки плахи, осколки секиры» онлайн - страница 238

— Опять ты за свое! Никак сомневаешься во мне? — обиделся Жердев.

— Сомнение тут такое, что в любом крутом деле три стороны имеются. Правая, левая и еще кусты. Но если ты за правое дело стоишь и в кустах отсиживаться не намерен, так двигай вслед за нами к степной границе. Туда весь честной народ собирается, чтобы в решающем бою с аггелами схлестнуться.

— Будет сделано, какие вопросы!

— Только учти, что аггелы в ту же сторону пробираются. Скрытно, без дорог. Кодлами по десять-пятнадцать рыл. Если таких попутно встретите, мочите беспощадно. Не дело, конечно, что киркопы в человеческие распри лезут, да другого выхода нет, каждая пара рук на вес золота… Говаривал один космач, шконку со мной деливший, что, когда придет срок последней битвы сыновей Божьих со слугами сатаны, на стороне праведников выступят все твари Божьи, на земле им служившие. И собаки, и кони, и кречеты, и барсы. Короче, все, кто в Писании добрым словом помянут. За что им впоследствии будет дарована бессмертная душа. Может, и твои киркопы, за правое дело погибшие, на небо попадут…

— Космач это кто? Священник? — спросил Цыпф.

— Ну, в общем-то, да. Только старой веры, — ответил Зяблик.

— Мысли он, конечно, высказывал еретические. Но были на свете служители церкви, которые пошли еще дальше. Например, христианский теолог Ориген еще в третьем веке нашей эры учил, что после победы добра над злом все отпавшие от Бога души, включая сатану и его сонм, будут прощены и помимо своей воли обретут спасение.

— И Каин тоже?

— Естественно.

— Богу виднее, — ухмыльнулся Зяблик. — Он вечный. Его дело прощать, а наше мстить.

— В узком смысле ты, возможно, прав, — печально сказал Цыпф. — Но в широком нет. Если человек создан по образу и подобию Божьему, он обязан следовать его примеру.

— Вот когда аггелы тебя на сковородку загонят, ты им эту мульку и расскажешь. Я твоего Оригена не читал, а Иоанна Богослова приходилось. Нет там ничего о всеобщем прощении. Зато про День Гнева очень даже убедительно написано. Вот он-то и грядет…

— Готово, — сказал Цыпф.

Все присутствующие склонились над схемой, которую Лева только что изобразил прутиком на влажном речном песке. (Сама река, некогда полноводная и бурная Харга, нынче превратилась в ручеек, который даже овцы переходили вброд.) Место, где они сейчас находились, было отмечено красивым розовым камушком, а в черту, обозначавшую границу между Отчиной и Степью, Лева для пущей наглядности воткнул несколько стебельков ковыля.

— Ну что, Лев Борисович, — сказал Зяблик с напускным смирением. (Надо было во что бы то ни стало утвердить авторитет Цыпфа среди тех, кто сегодня поведет в бой свои мелкие и крупные отряды.) — Излагай диспозицию. Ты человек в штабном деле подкованный.

— Диспозиция не излагается, а пишется и требует от исполнителей беспрекословного подчинения, — как можно более солидно изрек Цыпф и быстро глянул по сторонам: не появились ли у кого на лице иронические улыбки.