Читать «Щепки плахи, осколки секиры» онлайн - страница 197

— Хахаль, что ли? — не унималась бабушка.

— Ну как тебе сказать… — замялась внучка. — Между нами ничего нет, но он мне нравится. Может, и обвенчаемся, если все нормально будет.

— А сейчас, стало быть, ненормально? — Бабушка поджала бесцветные губы.

— Ой, бабуся, ты просто не в курсе дела, — поморщилась Лилечка. — Живешь тут… как медведица в берлоге. А в Отчине такое творится, что просто ужас дикий! Ну только об этом потом. Не хочу себе настроение портить… Лева, иди сюда! Познакомься с моей любимой бабусей.

— Анна Петровна! — необычайно широкий регистр голоса позволял королеве саванны легко переходить с нежного сопрано на грубый бас.

Цыпф галантно чмокнул ее красную натруженную длань, протянутую для рукопожатия и в свою очередь представился:

— Лев Борисович Цыпф.

— Ну на Борисовича, ты, положим, еще не тянешь, — сказала бабушка несколько холодновато. — Пока в Левках походишь, а там видно будет. Сам-то из каких будешь?

— Сирота. Родителей не помню, — смиренно объяснил Цыпф. — А родился скорее всего в Талашевске.

— В Талашевске этом спокон веку толковых ребят не водилось, — вздохнула бабушка. — Пьешь, небось, горькую?

— Как раз и нет! — заступилась за своего дружка Лилечка. — Он, бабуся, знаешь какой умный! Тысячу книжек прочел. И все языки знает.

— Не может быть! — удивилась бабушка, — И тарабарщину тутошнюю тоже?

— А как же! — Лилечка ободряюще погладила Цыпфа по голове. — Испытай, ежели не веришь.

— Пусть тогда скажет этим сучкам черномазым, чтобы не валялись задницей кверху, а бежали в горницу угощение гостям дорогим подавать.

Задача была несложная, и Лева Цыпф постарался лицом в грязь не ударить, но его энергичная команда возымела действие только после того, как по совету Анны Петровны он добавил, что обращается к коленопреклоненной челяди от лица их милостивой и милосердной госпожи.

Вновь ударили барабаны, празднично разодетая публика, окружавшая дом королевы, пустилась в пляску, а прислуга поволокла в трапезную глиняные кувшины с бормотухой и кислым молоком, деревянные подносы с горячими закусками, корзины с фруктами и стопки свежих лепешек.

Бабушка, обняв Лилечку и Цыпфа за плечи, провела их под своды своего сумрачного и прохладного жилища, где трогательные салфеточки, фарфоровые слоники и ширпотребовский хрусталь соседствовали с парадными щитами, ритуальными масками и звериными шкурами.

Глинобитный пол был сплошь устлан коврами — и кастильскими, тонкой мавританской работы, и местными, грубыми, зато необычайно пестрыми, и войлочными татарскими паласами. Но жемчужиной этой коллекции было жаккардовое изделие Талашевской текстильной фабрики. Этот ковер, некогда украшавший тамошний Дом культуры, носил название «Дружба народов». На нем были изображены три женщины разного цвета кожи — белая, черная и желтая. Соединив руки, они вздымали над собой голубя мира, больше похожего на рахитичную курицу.

Самые почетные места располагались вокруг этого самого сомнительного, голубя. Анна Петровна, кряхтя, присела первой и похлопала рукой по ковру, приглашая гостей последовать ее примеру.