Читать «Советские инженеры» онлайн - страница 203

По исстари заведенному сибирскому обычаю в доме Никитиных часто находили приют незнакомые люди, попавшие в беду. Одни жили подолгу, другие — короткий срок. Возле их очага люди с изломанной судьбой отогревались, мягчели душой. Оттаяв, шли своей дорогой дальше. Книжнику идти было некуда. После каторги, которую он отбыл по большому сроку в Петровском Заводе за Алтаем, определили ему местом поселения Ишим, где у него не было ни знакомых, ни родственников. Трудно было поверить, что этот человек когда-то был молод, остроумен, красив. Осудили его бог весть за что — об этом спрашивать не полагалось — еще в прошлом веке, едва он закончил императорский университет в Петербурге и готовился защитить степень. Невеста, с фотографией которой он не расставался, давно о нем забыла. Эта карточка была единственной связью с прошлой жизнью и с прошлым миром, куда он потерял всякую надежду вернуться.

Свернутые в трубочку журналы распирали карманы его выношенного до крайней степени пальто, какая-нибудь книга обязательно была у него в руке, и, когда приходилось что-нибудь делать, он не знал, куда ее девать. Чем бы ни пытался он услужить людям: наколоть ли дров, воды ли наносить, он либо топорище сломает, либо ведро в колодце утопит. Городские интеллигенты отворачивались от него, почитая за босяка, а простой народ подсмеивался над ним.

Звали его Константин Авельянович, но имя это почему-то сразу все забывали и звали его только по фамилии, которая всем казалась метким прозвищем. Отгородясь от жестокости жизни равнодушной улыбкой, он пребывал в иных, недоступных ишимцам сферах и редко спускался на землю. Безо всяких усилий приворожил он к себе сердце мальчика, проявляя ко всем его делам непосредственную заинтересованность.

Однажды Василий Васильевич и Книжник отправились на аукцион и купили там целую библиотеку — три связки популярных брошюр и книжек. Для Ишима это была редкая удача. Внимание мальчика и его учителя привлекла стопка книжек с именами вместо названий: «Микеланджело», «Рафаэль», «Гуттенберг — отец книгопечатания», «Уатт — отец локомобиля», «Фултон — изобретатель парохода».

Игра в великих людей долго была их главным развлечением. Удивительный мир открылся им, когда принялись они за «Таинственный остров» Жюля Верна.

Жюль Верн помог им изобрести игру, в которой не было никаких правил: разрешалось рисовать и чертить, рассказывать и даже петь, если не хватало слов, чтобы выразить свои мысли и настроения.

Долгими сибирскими вечерами очарованный мальчик и его учитель «изобретали» на бумаге глубоководные корабли, способные вместить тысячи людей, возводили воздушные замки и целые города, в которых каждый дом был по-своему прекрасен: один повторял своей формой белую лилию, поднимающую на изящном стебле свой цветок до самого неба, другой дом был похож на лотос… Детская фантазия свободно раздвигала привычное жизненное пространство, в котором живут люди, включала в него облака и небесные сферы, наполняла дом людей воздухом и солнцем. Они открывали для себя новый мир, в котором счастливые люди щедро дарили друг другу высшие плоды своего труда и разума. Их дружба казалась бесконечной и вдруг оборвалась. Однажды за Книжником пришли жандармы и, объявив амнистию, по которой освободили его, недействительной, увели его со двора на принудительные работы.