Читать «Костёр в сосновом бору: Повесть и рассказы» онлайн - страница 52

— Не съездить, а сходить. По воде ходят.

В огороде он накопал червей, бросил в лодку удочки и два драных ватника — себе и Гоше.

И они поплыли.

Митька и не подумал спрашивать у отца разрешения. Просто оттолкнул лодку и взялся за вёсла.

Хорошо, что Гошина мама была в городе, а то бы они никуда не поплыли.

Гоша представил себе, как мама стала бы плакать, прижимать его к груди, — и ему пришлось бы остаться.

И всё на глазах у Митьки.

Хорошо быть самостоятельным! Просто двое мужчин собрались на рыбалку. Сели в лодку и поплыли. И ничего тут нет особенного.

На корме под скамейкой стоял закопчённый котелок. В нём, в бумажных пакетиках, соль, перец и лавровый лист. И две деревянные ложки.

— Уху станем варить, — сказал Митька, и у Гоши сладко ёкнуло сердце. Варить уху на необитаемом острове! Он хотел улыбнуться, но сдержался. Нахмурил брови и кивнул головой. Понятное дело — уху, подумаешь!

Отец у Митьки егерь. Он охраняет зверей, чтобы их не обижали. Отец высокий, бородатый. И всё время молчит. Только улыбается. Тогда его маленькие медвежьи глазки под хмурыми бровями голубеют и становятся такими же, как у Митьки, — добрыми.

Остров был круглый. Будто специально сделанный — круглый-круглый.

Ялик вытащили на пологий гранитный натёк, привязали к берёзе.

Рыба клевала как сумасшедшая. Сначала Гоша боялся толстых, извивающихся червей. Он брезгливо брал их из консервной банки, черви крутились и никак не хотели насаживаться на крючок.

— Хорош червь. Злой, — говорил Митька и смачно плевал на червяка.

Но когда Гоша вытащил первого окуня — полосатого, упругого, с красными плавниками и нахальной пастью, — черви перестали его заботить.

Он лихо насаживал их, забрасывал удочку. Тотчас поплавок вздрагивал и косо уходил вниз. Леска натягивалась, со звоном резала воду — жжик! Жжик! С чмоканьем вылетал очередной окунь, шлёпался на камни, бился там, колотил хвостом.

Гоша с хищным выражением лица хватал его, вытаскивал глубоко заглотанный крючок и сажал на кукан. Окунь соскальзывал по шпагату к другим своим собратьям по несчастью, плескался, негодовал, потом успокаивался.

Изредка попадались серебристая плотва и маленькие жёлтые ерши — колючие большеголовые уродцы.

Митька складывал их отдельно.

— Сгодится по первому разу. Навар будет, — таинственно говорил он.

Сквозь прозрачные тучи проглядывало солнце. Оно медленно скатывалось к горизонту.

Гошу колотило от азарта, он нервничал, если леска запутывалась, топал нетерпеливо ногой. Митька поглядывал на него и усмехался.

— Заводной ты парень, горячий, — говорил он.

Гоша готов был удить хоть всю ночь, но Митька смотал удочку и сказал:

— Хватит. Нам больше не съесть.

— Ну ещё немножечко, Митька! Ещё парочку! — взмолился Гоша.

Но непреклонный Митька отобрал у него удочку и сказал:

— Нечего рыбу портить. Пусть живёт. Нам больше не надо.

Они стали потрошить рыбу. Вернее, потрошил Митька. Он ловко вспарывал окуням животы, чистил их, промывал в воде. Гоша тоже пробовал, но тут же уколол палец об острый плавник, отбросил рыбу и сунул палец в рот.