Был он ревнивым, тревожным и нежным,Как Божие солнце, меня любил,А чтобы она не запела о прежнем,Он белую птицу мою убил.Промолвил, войдя на закате в светлицу:«Люби меня, смейся, пиши стихи!»И я закопала веселую птицуЗа круглым колодцем у старой ольхи.Ему обещала, что плакать не буду,Но каменным сделалось сердце мое,И кажется мне, что всегда и повсюдуУслышу я сладостный голос ее.
1914
* * *
Тяжела ты, любовная память!Мне в дыму твоем петь и гореть,А другим – это только пламя,Чтоб остывшую душу греть.Чтобы греть пресыщенное тело,Им надобны слезы мои…Для того ль я, Господи, пела,Для того ль причастилась любви!Дай мне выпить такой отравы,Чтобы сделалась я немой,И мою бесславную славуОсиянным забвением смой.
1914
* * *
Потускнел на небе синий лак,И слышнее песня окарины.Это только дудочка из глины,Не на что ей жаловаться так.Кто ей рассказал мои грехи,И зачем она меня прощает?Или этот голос повторяетМне твои последние стихи?..
1912
* * *
B.C. Срезневской
Вместо мудрости – опытность, пресноеНеутоляющее питье.А юность была как молитва воскресная…Мне ли забыть ее?Столько дорог пустынных исхоженоС тем, кто мне не был мил,Столько поклонов в церквах положеноЗа того, кто меня любил…Стала забывчивей всех забывчивых,Тихо плывут года.Губ нецелованных, глаз неулыбчивыхМне не вернуть никогда.
1913
* * *
А! это снова ты. Не отроком влюбленным,Но мужем дерзостным, суровым, непреклоннымТы в этот дом вошел и на меня глядишь.Страшна моей душе предгрозовая тишь.Ты спрашиваешь, что я сделала с тобою,Врученным мне навек любовью и судьбою.Я предала тебя. И это повторять —О, если бы ты мог когда-нибудь устать!Так мертвый говорит, убийцы сон тревожа,Так Ангел смерти ждет у рокового ложа.Прости меня теперь. Учил прощать Господь.В недуге горестном моя томится плоть,А вольный дух уже почиет безмятежно.Я помню только сад, сквозной, осенний, нежный,И крики журавлей, и черные поля…О, как была с тобой мне сладостна земля!
1916
* * *
Муза ушла по дороге,Осенней, узкой, крутой,И были смуглые ногиОбрызганы крупной росой.Я долго ее просилаЗимы со мной подождать,Но сказала: «Ведь здесь могила,Как ты можешь еще дышать?»Я голубку ей дать хотела,Ту, что всех в голубятне белей,Но птица сама полетелаЗа стройной гостьей моей.Я, глядя ей вслед, молчала,Я любила ее одну,А в небе заря стояла,Как ворота в ее страну.
1915
* * *
Я улыбаться перестала,Морозный ветер губы студит,Одной надеждой меньше стало,Одною песней больше будет.И эту песню я невольноОтдам на смех и поруганье,Затем что нестерпимо больноДуше любовное молчанье.
1915
* * *
М. Лозинскому
Они летят, они еще в дороге,Слова освобожденья и любви,А я уже в предпесенной тревоге,И холоднее льда уста мои.Но скоро там, где дикие березы,Прильнувши к окнам, сухо шелестят, —Венцом червонным заплетутся розыИ голоса незримых прозвучат.А дальше – свет невыносимо щедрый,Как красное горячее вино…Уже душистым раскаленным ветромСознание мое опалено.
