Читать «Чуждое тепло» онлайн - страница 55

Порой она затруднялась вспомнить, в чем состоял ее долг в том мире или в этом… этом загнившем рае. Действительно, трудно цепляться за все моральные идеалы, когда все говорило об отсутствии сатаны, ибо здесь не существовало войн, болезней, печалей (разве только по заказу) и даже самой смерти. И все же сатана должен был присутствовать и здесь. Конечно, вспомнила она, он обитает в сексуальном поведении этих людей. Но каким-то образом оно уже не шокировало ее так сильно, как раньше, хотя именно это было доказательством морального падения. Но все-таки эти люди были не хуже тех невинных дикарей, дикарей острова Паутау в Южных морях, где она провела два года, помогая отцу после смерти матери. Эти дикари тоже проживали дни, не ведая о грехе.

Миссис Амелия Андервуд, будучи рассудительной женщиной, иногда спрашивала себя, правильно ли она делает, обучая Джерека Карнелиана смыслу добродетели.

Не то, чтобы он выказывал какую-то особую леность в усвоении ее уроков. Были случаи, когда она едва подавляла соблазн махнуть рукой на все это и просто наслаждаться жизнью, будто находясь на каникулах. Это была приятная мысль. И мистер Карнелиан был прав в одном – все ее друзья, все родственники и, естественно, мистер Андервуд, все ее общество в целом, даже сама Британская империя, что само по себе было невероятно, мертвы уже миллион лет, превратились в прах и забыты.

Даже мистер Карнелиан был вынужден собирать по кусочкам сведения о ее мире из нескольких сохранившихся записей и ссылок на другие, более поздние по отношению к девятнадцатому веку столетия. А ведь мистер Карнелиан считался крупнейшим специалистом планеты по данному периоду. Это удручало ее.

Подавленность сделала ее отчаянной. Отчаяние привело к вызову. Вызов заставил ее отвергнуть определенные ценности, когда-то казавшиеся незыблимыми и прочно укоренившимися в ее натуре. Подобные чувства, к счастью, возникали, как правило, ночью, когда она находилась в своей постели, далеко от мистера Карнелиана.

Джерек Карнелиан часто слышал, что миссис Амелия Андервуд поет, готовясь ко сну, и, стараясь подражать предмету своей любви, сам просыпался в некоторой тревоге. Тревога переходила в размышления. Ему хотелось бы верить, что миссис Андервуд зовет его – подобно древним любовным песням Фабричных Сирен, которые когда-то заманивали мужчин в рабство, на пластмассовые шахты. К счастью, мелодии и слова были ему знакомы, и, по его разумению, полностью отличались от брачных песен. Он вздыхал и ворочался, пытаясь заснуть снова, в то время как ее высокий сладкий голос снова и снова повторял: «Иисус осеняет нас чистым ясным светом»…