Читать «СТАЛИНИАДА» онлайн - страница 209

Вскоре выяснилось, что я невольный участник небезобидной и небезопасной истории, а Шария — не просто плохой поэт, невесть как издавший странную по тем временам поэму, а секретарь ЦК Грузии по идеологии и, главное, ставленник Берия.

Будучи одним из руководителей просвещения Грузии, Илико насмерть схлестнулся с Шария, из-за чего и уехал в Москву. Однако враги по-кавказски не прощали старые обиды и дрались насмерть.

Это была дуэль на доносах. Написанный мной реферат без моего ведома пошел в дело. Он был отредактирован Илико и снабжен нужными идеологическими квалификациями. Сам Илико, чтобы донос не выглядел сведением личных счетов, подписать его не решался, тем более что дело касалось близкого Берия человека. Тут-то и возник ныне покойный Михаил Федотович Овсянников, который с 60-х до середины 80-х годов возглавит кафедру эстетики в МГУ и сектор эстетики в Институте философии Академии наук, и весь наш "эстетический фронт". В те давние поры сталинского безвременья он был отовсюду изгнан, и Илико приютил его на своей кафедре философии Московского областного педагогического института, В знак благодарности донос на друга Берия, адресованный лично Сталину, бесстрашно подписал Овсянников, которому тогда было почти нечего терять. Илико через свои связи обеспечил прямое попадание доноса в руки Сталина. Те мировоззренческие искажения ортодоксии, которые позволил себе Шария в своей поэме, и ее фактически нелегальное издание были кошмарными нарушениями имперского порядка. Берия ничем не смог помочь своему другу, разве что уберег от ареста. "Вот что наделали песни твои".

Я попал в довольно странную, опасную и неблаговидную историю, чуть не погубив человеческую душу… палача, написавшего сентиментально-мистическую поэму. Жестокие всегда сентиментальны. После смерти Сталина Шария проходил по делу Берия и был приговорен к расстрелу за участие в кровавых бесчинствах.

Политическая ошибка

Профессор Тартуского университета Леонид Столович рассказал мне один из обыденных абсурдистских эпизодов сталинской эпохи.

— Я учился на философском факультете ЛГУ и был заместителем редактора стенной газеты. Редактором был Валерий Поченко. Майор, фронтовик, у которого еще перед войной арестовали отца. На факультете Поченко как члена партии заставили отречься от отца — врага народа. Это надломило молодого человека. В конце 1949 года к 70-летию Сталина на факультете выпустили стенгазету. В ней должен был быть портрет вождя. Нарисовать его никто не решился, и поэтому изображение Сталина вырезали с плаката. После того, как газета была вывешена на факультете, редактора вызвал декан и стал на него кричать:

— Вы допустили грубую политическую ошибку! Какой сейчас месяц?

— Декабрь… — выдавил из себя редактор.

— Вот именно, а у вас товарищ Сталин в летней форме…

Юбилей

Торжества по поводу семидесятилетия вождя охватили всю страну и ее окрестности. Был открыт музей подарков товарищу Сталину. Чего там только не было, и откуда только не приходили дары.

Секретарь МГК Попов поплатился своим креслом за недооценку политической кампании по празднованию юбилея товарища Сталина.