Читать «Логарифмическая погоня» онлайн - страница 9

Выстрелы трещали и вдруг целое стадо кабанов промчалось около меня — я было повернул за ними, но Николай Иванович крикнул мне:

— Бросьте вы мелочь!

Однако и нескольких секунд, покуда мы отстали от кабанов, было совершенно достаточно для того, чтобы понять все это невероятное надувательство: — стадо состояло вовсе не из кабанов, это были не животные, нет, — просто это было штук сорок на смерть перепуганных нашей пальбой автомобилей, которые, жалостно рыча и взвизгивая, уносились по гладкой поверхности.

— Стойте, черт вас забери! — заорал я, — стойте, ведь это предпоследняя гнусность: охотиться за этими кроликами и губить зря домашних животных.

V

Крики побежденных доходили до небес,

а язык, на котором они говорили, был ужасен.

(Б. Шоу)

Моя горячность пропала зря. Да и сам я опомнился на короткое время, через минуту жалостный рев чудовища, упавшего громадной грудой под пулями инженера, привлек меня к месту происшествия. Все съехались к подыхавшей, лязгавшей и выпускающей пар туше. И я уже почти не удивлялся, когда рассмотрел при свете авто-фонарей умирающее чудовище: — это был громадный десятиколесный паровоз типа «Микадо».

Мы вылезли из машин и стояли около добычи. Я ощутил какое-то глухое чувство потери, — из раны на цилиндре с тихим свистом шел пар и капал расплавленный металл. Я обошел убитого зверя, и его фонари, закатываясь и мертвея, глянули мне в зрачки, с такой смертельной тоской, жалобой и дикой чистотой, что я невольно странно смутился. В этом приключении оказывалась своя соль, — и соль эта отдавала горечью того самого мира, который я будто бы покинул. Я положил руку на еще горячую, дрожащую трубу, локомотив свистнул в последний раз — и испустил пар.

— Ну, вегетарианец, лидер фабианцев и антививисектор, — сказал мне Николай Иваныч, — ну горошина принцессы, — как вам этот котик нравится?

Я помялся.

— Есть машинка, — сказал хозяин, самодовольно хлопнув труп по котлу.

— Да, лихо, лихо, — отвечал ему Николай Иванович, — молодчина, Никодим Алексеевич, чисто сделано.

И она подошла к убитому и погладила одним пальчиком остывающий поршень движения, с которого тускнея и застывая, капало масло.

Охота продолжалась. Должен к стыду моему сознаться, что мои благочестивые размышления не отвлекли меня от убийства, и я застрелил за ночь — гигантский паровоз неведомой мне системы, два маленьких моноплана, да еще моторную лодку, которую я подцепил, к тому времени когда мы выходили на побережье. Так однако нам не пришлось очень разгуляться, так как нас заметило стадо резвившихся в просторных водах броненосцев, и, увидев, что мы отбиваем у них дичь, эти уютные зверьки подняли такую стрельбу по нас, что мы еле ноги унесли. Вероятно, нам бы не пришлось уйти, если бы эти кроткие создания не передрались бы ни с того ни с сего друг с другом. Тогда поднялся адский грохот, но мы улепетывали, как воробьи, и подробностями драки не могли полюбоваться.

— Николай Иванович и инженер с помощью гончих мотоциклов затравили громадный неуклюжий танк. Эту крошечку мы схватили врасплох, когда он подлавливал паровоз на водопое у водокачки, выглядывавшей в тумане сущей висилицей. Он не успел и скрежетнуть, как мотоциклы впились ему в бока, в гусеничные ленты, и только что он задвигал своими митральезами, как Никодим Алексеевич, весь белый от ярости, вспрыгнул ему на спину и сунул динамитный патрон ему в пузо. Патрон ахнул, чудовище расперлось, как дохлая кобыла, и его карьера была кончена. Но мотоциклы со своим визгливым стрекотаньем рвали в рвали его бесконечные ноги. Я упрашивал взорвать вовсе вдрызг гнусного хищника, уничтожающего полезных животных, но инженер ответил мне: