Читать «Дон Жуан, или любовь к геометрии» онлайн - страница 24

Епископ. Вы поближе к делу.

Дон Жуан садится.

О чем идет речь?

Дон Жуан. Говоря в двух словах - о создании легенды.

Епископ. Как, простите?

Дон Жуан. О создании легенды. (Берет со стола графин.)

Забыл вас спросить, ваше преосвященство, вы пьете?

Епископ делает отрицательный жест.

Дон Жуан. У нас мало времени, скоро появятся дамы. Позвольте говорить без обиняков.

Епископ. Прошу вас.

Дон Жуан. Мое предложение в двух словах сводится к следующему: Дон Жуан Тенорио, ваш, так сказать, легендарный враг, сидящий перед вами в расцвете сил и собирающийся обрести бессмертие, более того, собирающийся стать мифом, - этот самый Дон Жуан Тенорио принял твердое решение умереть не позднее сегодняшнего дня.

Епископ. Умереть?

Дон Жуан. На известных условиях.

Епископ. На каких же?

Дон Жуан. Мы свои люди, ваше преосвященство. Буду откровенным: вы, то есть испанская церковь, выплачиваете мне скромную ренту и отдаете в мое распоряжение келью в монастыре - мужском монастыре. Келью не слишком маленькую, если позволите, и по возможности с видом на Андалузские горы. Там я буду жить, питаясь хлебом и вином, безымянный, не тревожимый женщинами, в полной тишине и наедине со своей геометрией.

Епископ. Гм...

Дон Жуан. А вы, епископ Кордовы, получите от меня то, в чем нуждаетесь гораздо больше, чем в деньгах: миф о богохульнике, которого поглотил ад. (Пауза.) Что вы на это скажете?

Епископ. Гм...

Дон Жуан. Ваше преосвященство, вот уже в течение двенадцати лет стоит этот памятник с неприятным для меня изречением: ДА РАЗВЕРЗНУТСЯ НЕБЕСА НАД НЕЧЕСТИВЦЕМ! А я, Дон Жуан Тенорио, прохаживаюсь мимо этого памятника всякий раз, как приезжаю в Севилью, здоровехонек не хуже любого другого. Как долго, ваше преосвященство, как долго еще мне будет позволено безобразничать? Соблазнять, убивать, смеяться и как ни в чем не бывало проходить дальше? (Встает.) Что-то должно произойти, епископ Кордовы, непременно должно произойти.

Епископ. И произойдет!

Дон Жуан. Подумайте о моем влиянии на молодежь! Ведь она берет с меня пример. Я уже вижу приближение целой эпохи - пустой и никчемной, как я, но смелой от сознания своей безнаказанности. То будет поколение насмешников, возомнивших себя Дон Жуанами, людей мелко тщеславных, в погоне за модой презирающих все и вся, людей и недалеких и безнадежно глупых... Я уже вижу ее приближение...

Епископ. Гм...

Дон Жуан. А вы разве не видите?

Епископ берет со стола графин и наполняет стакан.

Поймите меня правильно, епископ Кордовы, я устал но только от дам, я духовно устал - устал от богохульства. Двенадцать лет жизни, безвозвратно погубленной этим ребяческим противоборством с голубым воздухом, называемым небесами! Я ни от чего не отступаюсь, но вы сами видите, ваше преосвященство, - мое богохульство меня же еще и прославило.

Епископ пьет.

Я в отчаянии.

Епископ пьет.

Тридцати трех лет от роду я разделил судьбу многих знаменитостей: всему миру известно о моих подвигах, но мало кто проник в их смысл. Меня охватывает ужас, когда я слышу, что обо мне болтают люди. Будто бы для меня все дело в женщинах!