Читать «Зелёная земля» онлайн - страница 150
Евгений Васильевич Клюев
не сбылось у неё ни одно… ах, простите!
А зато здесь над крышами есть голубятни -
голубей в них немного: по три, по четыре,
но отменных пород и прекрасных расцветок -
и у каждого в клюве письмо с пожеланьем:
скажем, счастья и радости – или здоровья,
или только хотя бы успехов в работе.
Впрочем, тут никому не нужны эти письма:
обитатели улицы поумирали
друг за другом, давно – в прошлом, кажется, веке.
Что касается пышных гортензий на окнах -
поливать их приходит печальная дама
с небольшого бульвара как раз по соседству.
Е
Это старый бульвар под названьем
сразу даже не вспомнишь, а если и вспомнишь,
то уже не успеешь сказать, ибо тут же
и кончается этот бульвар – обрываясь
в светлый пруд, где живут бестолковые утки.
Говорить с ними не о чем – разве о вечном,
но уж больно какая-то глупая тема
и не каждый захочет… – покрошит им хлеба
и отправится дальше по берегу пруда,
и промочит ботинки, и, жизнь проклиная,
еле выберется на сухое пространство,
где увидит похожий на детское солнце
перекрёсток – четыре луча в беспорядке:
на каком ни сгореть, а сгореть непременно!
F
Перекресток, похожий на детское солнце,
вообще не имеет названья – и люди,
оказавшись на нём, просто не понимают,
где они оказались… вертят головами,
пожимают плечами, разводят руками
и не знают, куда им теперь, бедолагам!
Выход есть – на пучок запылённой соломы,
под которым смешной толстопузый китаец
для того и раскинул тряпичные снасти,
чтоб ловить ими наши заблудшие души -
узким запахом острых, как лезвия, специй…
В аккуратной харчевне, где будд и драконов
больше, чем… чем других (не вдаваясь в детали),
осторожная музыка стул подвигает
и, тончайшей улыбкой тебе улыбнувшись,
ускользает за ширму, задев колокольчик,
повторяющий часть недослышанной фразы…
Ты в харчевне
за соседним столом набивают камнями
животы золотые, открытые взорам…
ты двум буддам, конечно же, неинтересен.
Но зато ты весьма интересен дракону -
жёлто-красному и с четырьмя головами:
он за столиком слева, он пьёт кока-колу,
впрочем, очень не прочь бы попробовать крови -
хоть твоей, например. Но ленив и не в форме.
Между тем плутоватая музыка, снова
по пути ненароком задев колокольчик,
с кротким взглядом блудницы несёт тебе блюдо,
на котором какие-то гнусные твари
молча возятся – в битве за лучшее место,
но, почувствовав стол под собою, внезапно
разбегаются все как одна – без-воз-врат-но
(нет, одна остаётся, поскольку подохла).
Расплатиться монетой периода Тора
не выходит: у музыки столько нет сдачи…
Значит, снова наружу – теперь уж понятно,
на каком из лучей нам сгореть с потрохами:
видишь здание Национального Банка?
G
До чего же он тесен, проспект
В мелком сите трясут обитателей Сити -
ситуация, в общем-то, не из приятных,
только что ж тут сказать: так всегда в преисподней.
Мы и рады бы в рай, да стихи не пускают…
А прохожая брошка впивается в веко,
оставаясь навеки – соринкой, помехой,
не дающей увидеть, как нищее время
просит милостыню – прямо тут же, у банка:
нет ли, стало быть, стольких-то эре в избытке?