Читать «Первая жена Иуды» онлайн - страница 10

– Человеческие чувства не всегда, во-первых, подчиняются логике, а во-вторых, управляемы… И дело даже не в том, что человек совершает преступление в состоянии аффекта, нет… В том-то и дело, что человек подчас испытывает такое чувство, к примеру, мести или ревности, что он не успокоится до тех пор, пока не уничтожит того, кто мешает ему жить. Такие преступления мне, как профессиональному следователю, кажутся наиболее интересными, непредсказуемыми. Куда банальнее выглядит преступление, совершенное из-за денег или какой-нибудь безделицы, как это было с Виолеттой Крупиной, помнишь? Ее убили из-за пары изумрудных серег. И кто? Самая близкая подруга, на которую меньше всего можно было подумать. Вот это было интересное преступление.

– А то, из-за которого тебе пришлось бросить меня вчера утром на Волге? Убийство сожителя? Все-таки шесть ножевых ран.

– А это и есть как раз такой случай, когда люди не сумели договориться. Понятно же, что эта женщина не хотела жить с этим мужчиной. Возможно, она просила его оставить ее в покое. Но ему было удобно жить с ней, быть может, ему просто некуда было идти, или же, что трудно предположить, но возможно, он любил ее и не мог представить, что она дальше будет строить жизнь самостоятельно. Он не уходил, одним словом. И она приняла решение избавиться от него навсегда. Я думаю даже, что она много раз мысленно убивала его: в том же коридоре, тем же самым ножом и в спину… Ты бы видела труп! Мужчина – огромный. Я даже обратил внимание на его кулак. Если таким кулаком да по лицу женщины…

– А что, у нее на лице были синяки?

– Были. Я уверен, что и на теле у нее тоже есть следы побоев. Все это смягчит наказание…

– А ее еще и накажут?

– Она же убила, понимаешь?

– Чай? Кофе?

– Чай. Где ты научилась так готовить паштет?

– Меня мама научила. Так что же будет с Вероникой?

– Подождем результатов экспертизы.

В эту ночь Рите снилась большая серая кошка, державшая в зубах большую серую мышь. Утром, однако, она этот сон забыла.

Глава 3

Утром, проводив Марка, Рита в ночной сорочке села перед зеркалом в спальне, надела подаренные ей бусы и, порывшись в своих шкатулках, нашла к ним красивые, усыпанные мелким жемчугом золотые серьги. Вернуть бусы Тамаре или нет? Не слишком ли дорогой подарок? Одного блюда вполне хватило бы. К тому же, если Тамара ее не обманула, в порыве чувств наговорив с три короба, так, может, они с Георгием купят у нее пейзаж? Пусть он висит у них на стене, напоминая о вчерашнем пикнике, о том, что некоторые относятся к своим обязанностям безответственно. Надо же – забыть весла?! Да мало ли что может случиться на воде? Мотор может выйти из строя в любой момент, и без весел в лодке нормальный человек вообще не сумеет стронуться с места. Это же железное правило! Рита была уверена в этом так, словно у нее всю жизнь была лодка. Поэтому бусы оставит. Хотя они будут ей всегда напоминать об этом острове, о той жаре и тех мучениях, которые ей пришлось вынести, работая над пейзажем. Вот теперь, оставшись одна, она могла признаться себе в том, что вчерашние слезы ее были вызваны не столько своим заточением на острове, сколько неудавшимся пейзажем. Неудовлетворенность работой – вот истинная причина ее расстройства и слез. А обгоревшая кожа – так она сама в этом виновата. У нее было достаточно средств, чтобы избежать ожогов. Можно было просто спрятаться в тень и читать книгу. И книга-то была интересная – роман Флобера «Мадам Бовари». Да и вообще, в Тамариной сумке был и крем от загара, один бог знает, почему Рита им не воспользовалась. Хороший крем. И батистовая рубашка мужского фасона, которую можно было накинуть на плечи. Вот только Марку она об этом ничего не рассказала. Почему? Хотелось, чтобы ее трагедия выглядела настоящей, чтобы он ее пожалел… Другой мужчина на месте Марка вообще сказал бы, что ничего особенного не произошло, что у нее была исключительная возможность отдохнуть ото всех и вся, поваляться в тени с книжкой в обнимку… Да об этом можно только мечтать! Марк, однако, пожалел ее и даже, как Рите показалось, расстроился. И Рындиных, заявившихся вчера с извинениями, воспринимал поначалу как своих врагов.