Читать «Самый близкий демон» онлайн - страница 52

– Мам, как будто бы у нее раньше мужчин не было…

– Это не тот случай. Уж поверь мне. Открой духовку, посмотри, как там, подрумянился?

– Не переживай раньше времени. Просто ты у Риты редко бываешь. Я вот, к примеру, как к ней ни приду, у нее обязательно кто-то есть… Сидит себе какой-нибудь роскошный мужик в кресле, а она делает вид, что его рисует, а ведь с портретами у нее проблема… Что-то она недотягивает, не улавливает сходства… Ты помнишь, как она твой портрет рисовала, на даче? Все похоже – и глаза, и губы, и даже красные бусы, но все вместе – не ты.

– Думаешь, она портретами их к себе заманивает? А мне кажется, что она просто-напросто издевается над ними, потешается, развлекается, если хочешь… От скуки. От одиночества…

– И так плохо, и эдак… Что-то я тебя, мам, не пойму…

– Да боюсь я за нее, понимаешь?!

– А что за мужчина-то?

– Скажу – упадешь. Ты сядь на стул, тогда и скажу.

– Неужели губернатор?

– Не смешно. Его зовут Марк. Тебе это имя что-нибудь говорит?

– Марк Аврелий, Марк Рудинштейн… Марк Александрович Садовников… Садовников? Неужели?!

– Следователь…

– Они же соседи…

– Но плотно познакомились они только после смерти Миши. Так сказать, он их и свел.

– Хоть одно хорошее дело сделал… – Ната взяла со стола обрывок теста и съела его. – Сдобное…

– Ты находишь?

– Пирог еще не зарумянился… Так что не переживай. Тебе сколько кубиков льда?

– Два… Смотри, как небо потемнело. Гроза будет… Поди, Наточка, закрой балконную дверь…

– Мама…

– Что? – Ксения Илларионовна испуганно взглянула на дочь. – Ната, ну что ты так на меня смотришь?.. Да, я напугана!.. Мне страшно, нервы мои на пределе… К Рите я уже сегодня не пойду. Этот Марк, быть может, и воспитанный человек, но своего не упустит… Представляешь, Натка, он не ушел к себе, а остался с Ритой… а мне постелили внизу, в мастерской. Но я не в претензии, нет, просто я не помню, чтобы Рита вела себя так легкомысленно или, наоборот, – так серьезно… Они друг с друга глаз не сводят. А ведь познакомились всего пару дней тому назад!.. Как ты думаешь, следователи прокуратуры – такие же мерзавцы, как и все остальные?

– Нет, не думаю.

– Почему?

– У них времени мало на мерзость. Совсем мало. У них не то что на любовниц, на жену-то времени и сил не хватит… Но пьют они много, мне кто-то рассказывал… Работа тяжелая, нервная…

– Посмотри пирог… Да, ты права, работа нервная. Знаешь, когда я пришла, они как раз обсуждали последнее его дело… об убийстве. Убили молодую женщину, в парке…

– Он еще убийцу Миши не нашел, а ему уже следующее дело подсунули, – вздохнула Наташа и снова открыла духовку.

– Ната, гроза, молния… Видела, как небо разрезала? Поди закрой балконную дверь… И так покоя нет, а тут еще гроза… Что-то совсем нервы расшатались…

– Мне думается, что огонь надо убавить… Мама, подожди, посмотри на меня… А что, если бы это я на самом деле выпила ту воду?..

12

Рита стояла у окна своей мастерской и смотрела, как дождь заливает город. Улица с деревьями, газонами и мутными леденцово-оранжевыми окнами напоминала гигантский аквариум. Время застряло между вечером и ночью, серо-фиолетовый раствор грозы вызвал в Рите какую-то смутную тревогу и даже страх… Последние дни, которые она провела в любви, страсти и нежности, сделали ее слабой и одновременно какой-то отчаянно решительной. Сейчас, когда она была одна и в квартиру вернулась будничная тишина, что позволило ей на время стать прежней Ритой Орловой, ей вдруг показалось, что она ведет себя вызывающе легкомысленно, что она заболела своей влюбленностью и стала уязвимой, как никогда… Теперь она будет вести себя примерно так же, как и Виолетта Крупина, поджидавшая своего мужа чуть ли не у двери и сгоравшая от ревности до помутнения рассудка… И это после стольких лет спокойной, ни от кого не зависящей жизни? Где вот сейчас Марк? Что делает? Кого допрашивает? Он слишком красив для такой грязной работы… Он вообще должен нигде не работать или, в крайнем случае, заниматься умственным трудом, сидя в комфортном кабинете за дорогим столом с большой красивой лампой, а не выезжать на места преступлений вот в такую, к примеру, непогоду… Это были ее тайные мысли – она по-прежнему воспринимала Марка как драгоценность, как талантливо сотворенное произведение природы, как пока еще не принадлежащую ей собственность… Но что делать, чтобы он всегда был с ней, при ней, чтобы он спал и видел только ее, чтобы ему хотелось находиться всегда здесь, в придуманном ею мирке, – этого она пока еще не знала… И боялась, что он может прочесть в ее глазах желание стать ее собственностью. Сейчас ее попытки войти в его жизнь посредством участия в расследовании преступления казались ей не только смешными, нелепыми, но и опасными… Она до сих пор не могла понять – как она осмелилась пойти на контакт со свидетелем? Как отнесется Марк к ее рассказу о том, каким образом она пришла к выводу, что Берта Селезнева достойна доверия и что она не склонна ко лжи даже в том случае, когда ее возлюбленному грозит реальная опасность? Быть может, внешне он и сделает вид, что верит ей и согласен с ее выводами, но в душе он может принять ее просто за сумасшедшую… Где это видано, чтобы таким вот грубым, примитивным способом выясняли личность свидетеля? Теперь, когда она все это сделала, ей и самой показалось, что она просто валяла дурака, выдавая себя за потенциальную преступницу… А ее утренняя забава? Как он отнесется к тому, что она проделала с его рубашкой, которую он оставил ей (после ее долгих уговоров) для стирки? Не слишком ли она форсирует их отношения, не выставляет ли она себя наиглупейшим образом? И не лучше ли было бы, если бы она, вместо того чтобы встречаться с Леней Переваловым, просто написала натюрморт со сливами? Сливы, гранаты, букеты… Вместо того чтобы покупать на рынке все эти натюрмортные предметы, она купила домашние туфли для Марка, пивную, бледно-янтарного стекла, кружку… А вдруг он больше не придет к ней? Провел с ней пару ночей – и довольно…