Читать «Женская тетрадь» онлайн - страница 114

– Ну, это как сказать. Возможен и другой путь. Не так все просто.

– Другой путь – он знаешь где? Не смеши меня. Нет, вот сколько тебя знаю, ты в своем репертуаре.

Так прошло два часа. Внезапно Второй сказал Первому: «Пора выдвигаться». Они ушли, а через сорок минут я сидела в самолете, не понимая ничего. Помню, что кто-то вдруг выкрикнул мою фамилию, помню пачку денег, которую я сунула Людям… Самолет летел, я наливалась неизвестными дринками и дремала, оглушенная событиями…

…Черный таможенник, грозный и приветливый, как дух Америки, посмотрел на меня вопросительно. Я улыбнулась и показала на сумочку – единственный мой багаж. Так я прибыла в Америку – без багажа, без копейки денег, в драных джинсах. Духу Америки это явно понравилось. Добро пожаловать! – сказал он мне, посмеиваясь.

«Ну, что будем делать?» – спросил меня уже совсем американизированный муженек. Он был в мексиканском свитере и с длинными волосами – не стригся из экономии. (В другое время я бы сказала ему все, что надо, но он опоздал к залу ожидания минут на двадцать, и вы можете себе представить, что я за это время пережила и каким спасителем показался он мне, так что было не до волос.) Я вспомнила, как ведут себя американские туристы в России (водка, Кремль, икра, балалайка), и дала симметричный ответ: «Статуя Свободы. Бродвей. Кино. Попкорн!» И мы пошли по плану. Ботики мои попали в урну в первый же день моей американской жизни. После питания миногами в замерзшем отечестве мне понравилось в Америке вообще – все.

А через неделю, в гостях у нью-йоркских друзей, мы посмотрели новости из дома… Вот оно что. Вот почему держала меня родная земля. Стоило мне уехать, как развалился Советский Союз!

Смутное чувство вины я заглушила ударным трудом. В конце концов, преступление недоказуемо. И вообще, во всем виноваты те Двое, из машины, которые меня пропихнули в самолет.

Где-то они теперь, голубчики мои?

2005

Детям

Здравствуйте, мерзкие крысы. Напрасно вы хихикаете, глядя на меня, толстую большегрудую мамочку, эдакую абсолютную матерь, и думаете, что я, как всегда, шучу, а на самом деле лопаюсь от любви и нежности к вам. Дети, я дико устала. Я вытащила вас на свет Божий, довольно скупо освещающий не самый лучший кусок Божьего мира. Здесь, на огромном пространстве, набитом и напичканном всеми богатствами природы, почему-то всего мало, все надо добывать с трудом, с боем. Вы же знаете, мы с вами никогда не терпели нужды, у нас был нормальный, приличный достаток, но за все за это надо было бороться. Я раздобыла для вас многое – отца, пропитание, жилое помещение, спокойное время для развития. И я добывала для вас любовь, залегающую в моих глубинах как главное богатство земли, любовь, сотворенную из всего, что поступало в душу, – из горя и обид, из летучих впечатлений бытия, из тревог и забот дня, из времен года, из уродливой нашей истории… Когда-то эти запасы казались бесконечными. Когда-то удалось создать наш маленький мир, где мы с вами при одном только взгляде друг на друга начинали смеяться от радости. Мои мальчики. Два лица, пропечатанных в душе навек. Я почему-то, думая о вас, всегда представляю себе, как иду куда-то и веду вас за руку. Колюшка, помнишь, мы ходили два года в детский сад на Петровском острове и на нашем пути был горбатый деревянный мостик, где посередине красовалась некрупная дырка? Я почему-то страшно боялась, что ты провалишься туда, и стискивала твою лапку, а ты сердился, не понимал, чего я боюсь. Севушка, помнишь, как я везла тебя зимой на саночках, а ты при повороте вылетел из них, и я только через пару секунд догадалась, по неприятной легкости санок, что тебя там больше нет, бросилась назад – а ты лежал преспокойно в сугробе, с интересом глядя в темное зимнее небо. Но я боюсь за вас всегда. Это кошмар материнства у женщин моего склада – вечно тревожных, вечно исполняющих долг, вечно несущих службу под воображаемым взглядом чьих-то суровых глаз. «Мальчиковые мамы» бывают резки – они же растят Других. Я старалась. Я закаляла ваши тела – и вы почти не болели. Но ваши души я, конечно, изнежила. Вы привыкли к любви и уже не замечаете ее, как не замечают моря жители курортных городов. Сможете ли вы, когда придет ваше время, добывать любовь из души и отдавать ее другим? Или вы умеете только поглощать? И природный мужской эгоцентризм победит изнеживающее женское воспитание? Мир всегда против матери. Мир трясет своими погремушками и манит вас к себе. Я не стану удерживать вас. Что ж, вы неплохо подготовлены к миру – вы здоровые, умные, красивые ребята. Но как бы далеко вы не ушли, избавиться от меня вам не удастся никогда. Вы смеетесь, когда, провожая вас, я целую вас и говорю – «сажаю тебе на правое плечо специального материнского ангела». А напрасно смеетесь.