Читать «Грех жаловаться» онлайн - страница 11

Мечта, однако, оказалась действенна. Ею, одной мечтой, мы получаем и приборы, и лекарства, и прочее, нужное для работы. Дружба – интеллигентский (и только в этом смысле русский) феномен – сработала, и теперь у нас есть почти все, с чем мы в состоянии справиться. Так что – попробуем.

Чтобы пробиться к жизни, не абстрактно-народной, а собственной, необходим простор, в Москве его не хватает. «Этот город я сдал», – говорит знакомый художник. Здесь всё не в меру человека, и не как в огромном храме, совсем наоборот. Жить в провинции, если есть что делать, много лучше. До работы – две минуты, а если поторопиться – полторы. Лунной зимней ночью видно далеко кругом, да и времен года в средней полосе России куда больше четырех. Главное, что отравляет жизнь провинциала, – безысходность. Вид за окном останется неизменным до конца твоих дней, известно место на кладбище, где будешь лежать, исхода нет. Не попробовав жизни в большом городе, утешения в этом постоянстве не найти. Хорошо еще, что исчезли похоронные процессии, так пугавшие в детстве: открытый гроб несут через город, духовики фальшиво играют Шопена.

Переезд из провинции в Москву – дело как будто естественное и правильное и носит массовый характер: у нас в городе почти нет людей от двадцати до сорока, кроме тех, кто стоит с пивом посреди улицы. Переезд же из Москвы в провинцию, напротив, индивидуален, плохо воспроизводим, в этом его дефект, если взглянуть на дело глазами западного человека, для которого воспроизводимость – главное доказательство бытия, а маргинал – чаще всего неудачник.

Взгляд на Москву снаружи выхватывает всякие мелочи: по мере приближения к ней расстояние от дороги, на которое мужчины отходят помочиться, становится все меньше (это уже не ветхозаветные мочащиеся к стене): чего стесняться? – никто никого не знает, все чужие. Издалека Москва представляется гигантским полипом (как строится Москва-красавица!), местами со злокачественным перерождением. При ближайшем рассмотрении, однако, в ней находятся люди, готовые отдавать время, деньги и силы, чтобы устроить нашу больницу такой, какой мы ее задумали.

Нажимать на все кнопки подряд было ошибкой: наше тихое, безмолвное житие враз нарушилось, и не стало в нем ни благочестия, ни чистоты. Началось все с разговоров с прогрессивным журналистом. «В России, – говорит, – всё лучше, чем кажется». Ага, good to know. Улыбается, мы-то с ним – элита. Сейчас нас поддержит государство. И стали к нам в город ездить чиновники – с непрошеными проверками (как еще в мирное время может заявить о себе государство?) и так, показаться.