Читать «Операция "Ривьера"» онлайн - страница 17

В крохотный сквер пришел Густав Янович Крауминь, бывший балтийский минер, большевик и член судового комитета эскадренного миноносца, ставший в восемнадцатом году чекистом. Вместе с другими товарищами он был направлен для конспиративной работы в войсках Юденича. После разгрома Юденича Крауминя под видом литовского эмигранта перебросили в Париж. Здесь он обзавелся букинистическим магазином на Больших бульварах, а приватно увлекался фотографией и химией, устроив в подвале под магазином небольшую лабораторию.

— Не просто работать в парижском вавилоне. Если здесь собираются вместе четыре русских белоэмигранта, они непременно основывают два союза, исповедуют три политические платформы и вдобавок учреждают столько же братств и обществ. Кого только не встретишь! И «Союз ахтырских гусар», и «Общество ревнителей памяти государя императора Николая Второго», и братство выпускников пензенской гимназии. А сверх того, Савинков, Мережковский…

Сунув руку под крылатку, Крауминь достал газету.

— Вот напечатано новое творение Гиппиус… «И скоро в старый хлев ты будешь загнан, народ, не уважающий святынь…» Попробуй разберись в этом ноевом ковчеге — где пара чистых, а где пара нечистых. Нобеля и Коншина на мякине не проведешь. Воробьи стреляные, и хватка есть, и ума не занимать…

Арбенов внимательно слушал собеседника. Глаза Крауминя были усталыми, говорил он тихо и пальцами, сложенными в щепоть, снимал с крылатки невидимые пылинки.

«Нервы», — подумал Арбенов. Прежде всего начинают сдавать тонкие живые ниточки, на которые колоссальной тяжестью наваливается напряжение чекистской работы.

Арбенов и сам измучился в этой длинной и трудной дороге. Сначала Гельсингфорс, затем поездом до Стокгольма через Торнео и Хапаранду. Оттуда грязными обшарпанными пароходами, сохраняющими ещё остатки военного камуфляжа, — в серый и тусклый Гамбург, в Антверпен и Гавр. Потом поездом — в Париж.

Настороженные глаза полицейских, жандармов и пограничников, вдоль и поперек изучавших финский паспорт инженера Арбенова. Надоедливые разговоры с проверяющими чинами, метровые вопросники, которые приходилось заполнять, прилипчивые спутники и откровенные шпики.

Досмотры, проверки, контроли и недоверчивые взгляды. Воля собрана в кулак.

Беглый российский инженер терпеливо разыскивает по пыльным портовым пакгаузам давний груз. Пухлые конторские книги, служащие, рассерженные дотошностью русского. Выпрошенные, добытые за некую мзду справки, подтверждающие, что на складах не имеется партии груза за номерами, указанными в потрепанных коносаментах.

Похоже, этот русский выжил из ума, если решил искать иголку в стоге сена.

«Не числится»… «Не значится…» «Не находится…» Давние коносаменты понемногу обрастали свежими и достоверными бумажками на разных языках. Вроде бы незначительные, они в то же время убедительно и наглядно работали на чекистскую версию.

Тысячи шагов, шагов по зыбкому льду, который, случалось, явственно прогибался под ногами и угрожающе трещал.