Читать «И переполнилась чаша» онлайн - страница 61

Глава 10

Из-за комендантского часа кабаре закрылось без четверти двенадцать, а поскольку гостиница располагалась неподалеку, Алиса и Шарль решили вернуться пешком. Вокруг них сомкнулась голубая ночь, она была чем дальше, тем синей, темно-серые неосвещенные здания на Елисейских Полях с удивлением взирали на двух веселых одиноких прохожих. Улицы были пустынны, воздух не по-городскому чист: пока они танцевали, над Парижем пронеслись шквалы и ливни, и теперь он предстал им свежим, обновленным, сияющим. Ветер, видно, посвирепствовал изрядно, оборвал с каштанов молодую листву, и ее распластанная по мокрым тротуарам нежная зелень с негодованием глядела в небо.

Алиса запросто взяла Шарля под руку, по пустому городу они шагали в ногу, точно старая супружеская пара. Париж принадлежал им, Елисейские Поля плавно понижались в направлении их гостиницы. Алиса и Шарль скользили вниз, ноги их изнывали от танцев, голос от смеха, уши от громкой музыки, глаза и губы от едкого дыма и плохого коньяка. Они вспоминали, смеясь, надменных оккупантов, угодливых метрдотелей и дам, одних – возбужденных и скованных, других – естественных и непринужденных. Шарль находил, что немцы вели себя вполне пристойно, если не считать несуразного приглашения того офицера, Алиса же находила пристойным поведение одного лишь этого офицера. Но спорить ей не хотелось: за много лет она не помнила, чтобы так хорошо провела время и чувствовала себя так молодо и весело. Разумеется, на нее подействовало вино и, кроме того, хорошее настроение, возвратившееся к ее едва знакомому, но бесхитростному и беззаботному спутнику – Шарлю. Однако никакое вино и никакой Шарль, думала она, не помогли бы ей еще год назад. Она выздоравливала, выздоравливала на глазах, у нее все еще поправится! Или, может, все дело в сознании выполненного долга, в преодоленном страхе перед зловещей подворотней, пересиленном минутном ужасе перед закрытой дверью, в первом выполненном задании, первом усилии, совершенном ради других, а не ради себя, усилии, направленном вовне, а не в ту взбудораженную и обволакивающую магму, в какую превратилось ее собственное сознание уже много лет, много веков назад.

Какой кошмар! Как она могла сносить это так долго? И как другие могли сносить ее, как мог Жером любить ее, вернее, как мог довести свой мазохизм до любви к ней? Вот! Вдобавок ко всему она еще называла мазохизмом и эксцентричностью безмерную нежность и нескончаемое терпение, в которых воплотилась необыкновенная любовь, и ненавидела себя за это, так же как давеча в ресторане не могла не презирать себя за то, что увлеченно отплясывала чарльстон, зная о гибели Тольпена, Фару и Дакса – трех лучших помощников Жерома. В ее жизни они лишь промелькнули, как три тени, три мужских силуэта с серо-белыми лицами, какие только и встречались среди друзей Жерома. Их расстреляли. Как рассказать об этом Жерому? Хорошо, по крайней мере, что сегодня она рисковала оказаться в их числе – это ослабляло чувство ее собственной вины, однако не делало их гибель менее болезненной для Жерома. Да нельзя же, в конце концов, смешивать свои мелкие эйфории и депрессии с судьбой страны и свободой родной земли, а ведь как раз этим она сейчас невольно занималась. Ах, если бы она могла хоть на минуту перестать думать о себе, только о себе! Перестать ныть и копаться в себе! Если б она только могла!.. Сделав над собой усилие, она прислушалась к Шарлю. Что он говорит?