Читать «Из-под лжи» онлайн - страница 8

Кто в Церкви в те дни ужаснулся, кто вздрогнул в преддверии грядущей расплаты за нарушение одного из основных Законов Православной Российской империи: "Император яко Христианский Государь есть верховный защитник и хранитель догматов господствующей веры и блюститель правоверия и всякого в Церкви Святой благочиния… В сем смысле Император… именуется Главою Церкви"? Имена верных своему Главе иерархов Церкви мы знаем наперечет, их мало, их очень мало: митрополит Петроградский Питирим, арестован 2 марта вместе с царскими министрами, а 6 марта Постановлением Св. Синода уволен на покой; митрополит Московский и Коломенский Макарий, уволен на покой с 1 апреля 1917 года; архиепископ Харьковский и Ахтырский Антоний, заявивший: "От верности Царю меня может освободить только Его неверность Христу", вскоре изгнан из Харькова на Валаам; епископ Тобольский и Сибирский Гермоген, мученической смертью запечатлевший верность Царю и Его Семье, утоплен красными в Туре 16 июня 1918 года; епископ Камчатский Нестор, возглавил единственную попытку спасения Царской Семьи; архиепископ Литовский Тихон, будущий Патриарх, впоследствии посылавший Государю в заточение благословение и просфору, вынутую по царскому чину, через епископа Тобольского Гермогена… О верности Царю других в священноначалии ничего не известно.

Так случилось, что большие люди Церкви возомнили себя больше Царя, а следовательно, больше Господа. Они забыли, а может, и не знали предупреждения о. Иоанна Кронштадтского о грядущем цареотступничестве: "Если мы православные, то мы обязаны веровать в то, что Царь, не идущий против своей облагодатствованной совести, не погрешает". И вправду, Господь, управляющий народом через своего Помазанника, может ли ошибаться? Но тогда большие люди Церкви в несомненно дьявольском наваждении рассудили, что Царь грешен, немощен, недалек, и "для завоевания гражданской свободы" они призвали русских православных христиан "довериться Временному правительству", они безоглядно поверили в никогда не существовавшее отречение Царя, невозможное ни по каким Законам Русского Царства и Православной Церкви, на которое Император Николай Александрович не согласился бы и под угрозой смерти. Они благословили цареотступничество: "Да свершилась воля Божия. Россия вступила на путь новой государственной жизни. Да благословит Господь нашу великую Родину счастьем и славой на новом пути!" (Из обращения Св. Синода Верным чадам Св. Православной Церкви).

Горько сегодня читать эти строки, ибо мы знаем о том "счастье" и о той "славе", которые ждали Россию без Царя, а потому и Россию без Бога. Когда большие люди Церкви благословили цареотступничество, маленькие люди Ее, верные чада, промолчали. Маленькие люди посчитали себя слишком маленькими, чтобы отстоять Русское Царство. Не встала Православная Русь спасать своего Белого Царя. Отшатнулись от Императора те из духовных, кто по долгу своему должны были ни на шаг не отступать от Него. Заведующий придворным духовенством протопресвитер Придворных соборов Александр Дернов смиренно испрашивает указаний Синода "относительно того, как будет в дальнейшее время существовать все Придворное духовенство", чем ему кормиться и кому подчиняться. Из 136 человек причта придворных соборов и церквей – протоиереев, священников, протодьяконов, дьяконов, псаломщиков – ни один не последовал за Государем в заточение, ни один не разделил с Ним его мученического креста. Что говорить, были среди пошедших на крест за Императором дворяне, и дворянин доктор Е.С.Боткин писал из Екатеринбургского заточения: "Я умер – умер для своих детей, для друзей, для дела.., чтобы исполнить свой врачебный долг до конца". А дворянин генерал-адъютант И.Л.Татищев вспоминал о своем решении на просьбу Государя поехать с ним в ссылку: "На такое монаршее благоволение у кого и могла ли позволить совесть дерзнуть отказать Государю в такую тяжелую минуту". Были среди верных слуг Царевых крестьяне и мещане, и камердинер Государыни крестьянин Волков о своей верности Царю говорил просто: "Это была самая святая чистая Семья!". Были у Семьи верные слуги-иностранцы и иноверцы – англичанин Гиббс и француз Жильяр. Духовных лиц среди последовавших за Царем в заточение не было.