Читать «СМЕРТЬ НАС ОБОЙДЕТ» онлайн - страница 32

 — А-а, — проговорил лейтенант, — вспомнил... В ту войну два сибирских корпуса Варшаву от немцев обороняли...

   За дверью быстро темнело, и Сергею пришлось достать «жучок», карманный фонарик с небольшой динамкой. Нажимая ладонью на рычажок, он повел электрическим лучом по полкам. Отыскал соль в аптечной склянке, три окаменевших сухаря. Под узкой скамеечкой обнаружил закопченное ведерко, бересту для растопки печки. Сбегал к ручью, принес воды, занялся буржуйкой. Копался, копался в поддувале, вслух заметил:

 — Давненько ее не топили. Зола в камень слежалась.

   Почистил печку, положил бересту на колосник, сверху дрова и поджег. Пламя мигом охватило сухие поленца и забушевало, загудело во всю мочь. Запахло дегтем, смолой. Исчезла затхлость, из двери потянуло свежим, лесным воздухом. Тепло волнами разошлось по избушке, угрело Костю, и он тяжело, с надрывом закашлялся.

 — Шнапс выдули, даже капельки на случай не оставили, — засокрушался Сергей, — а тебе бы счас в самую пору...

 — В портфеле коробочка с таблетками Виберта...

 — Тебе бы чаю с малиной, а не эту отраву.

 — Таблетки от простуды и кашля. Знобит меня.

   Груздев очистил от перьев и выпотрошил косачей, опустил птиц в ведерко с водой, посолил и поставил на печку. Приоткрыл дверцу и порадовался веселым зайчикам, запрыгавшим по закопченным стенам. Сбросил заляпанную болотной слизью кожанку, разулся. Из сапог на земляной пол посыпались рыжие хвоинки, чешуйки коры, семена каких-то трав. Развернул портянки и с наслаждением пошевелил сопревшими пальцами.

 — Приподнимись, Костя, раздену и разую тебя. Который день из шкуры не вылазим!

 — Много ли человеку надо? — расфилософствовался лейтенант, корда вытянулся на нарах. — Крышу над головой, деревянные нары и тепло. И чувствую себя кумом королю, сватом премьер-министру...

 — Через пару дней волком взвоешь от этой благодати, — рассмеялся Сергей. — По себе знаю. Приходилось по тайге блукать. Доберешься до заимки, отогреешься и опять в дорогу. Знаешь, каково одному на безлюдье приходится!

 — Рука в тепле разнылась, терпежу нет.

 — Крепись, паря. Косачи упреют, воды нагрею, рану промою и перевяжу. Подорожник я припас.

 — Подорожник у тебя на все случаи жизни, — слабая улыбка тронула Костины губы.

 — Еще лопух — от всяких внутренних хворей. А чё делать? Медицина в нашем тылу осталась, вот и приходится подручными средствами лечиться. Трав здесь до фига, да все ненашенские. А подорожник и лопух я с детства знаю.

   Костя присел на край нар и возбужденно спросил:

 — У тебя что, нос заложило, аромата не чувствуешь? Может, уже готовы?

 — Чую, аж слюной давлюсь. Птиц счас вытащу, штоб не разопрели, бульончик с сухарями порубаем.

   Из кружки пили по очереди. Бульон пах ягодами, хвоей, нежным птичьим мясом. Костя покрылся испариной, но чувствовал, как отступает усталость, силой наливается тело, исчезает из головы свинцовая муть. Не прожевывая, проглотил мясо, в кашицу перемолол мягкие косточки и только тогда блаженно повалился на спину. Сами собой закрылись глаза, и сладкая истома разлилась по мышцам. За ветхими бревенчатыми стенами глухо шумит враждебный лес, а в избушке теплынь, тишина, запахи полевых цветов...