Читать «ЛЕГЕНДЫ И СКАЗАНИЯ КРЫМА» онлайн - страница 213

Но разве народ не народ, что даст самых смелых на поругание? Тюрьма стояла у кладбища, а там тайный ход был. Кто вывел, кто освободил — неизвестно. Но только бежали тринадцать храбрых, никакие муки их не ослабили. Такой ненавистью горели сердца, что хватило на все силы и воли: из тюрьмы уйти, и путы развязать, и в горы уйти. Именно уйти, не уползти, нет. Ползают только змеи, ползают только пауки, ползают те, у кого храбрости нет. А эти в рост пошли. Словно за их спиной ни тюрьмы, ни побегов не было. Экая силища! Можно бы поскорей пойти, можно было побежать. А они шли.

Помчались за ними вражеские конники. Там же в слободке Русской, около кладбища, их настигли и порубали.

Легко сказать — порубали. А ты подумай, человек, какую муку терпели сильные, смелые! Ведь трусу умирать легче. Трус попросит пощады, храбрый не согнется. Как стояли, так и упали порубанные.

Знали враги, что гнев народный достанет. Как воры, быстро яму выкопали, побросали в нее мертвых, кое-как землей засыпали, чтобы никто и места не нашел. Искал народ, еще как искал! Куда делись храбрые, смелые? А они лежат в земле семьей одной. Время пришло, люди нашли их, бессмертных. Раскопали страшную яму, а в ней в обнимку, как будто друг друга поддерживают, мертвые, — и матрос, и пастух, и летчик…

Так и назвали это место — Могила тринадцати.

Как будто новое имя героям дали — тринадцать. Ни матери их не оплакивали, ни невесты, ни жены — народ оплакивал. Сколько человек носили в сердцах добрые чувства к погибшим. И стали красногвардейцы бессмертными.

Но вот земля крымская снова загорелась. И в нашу деревню и в наш город снова враг пришел. Враг — он всегда враг. А этот — коварный и самый подлейший был. Хотел он у народа отнять не только силу, но и душу полонить, чтобы приняли мы рабство спокойно, ползая. Нет, не поползли наши люди, как и те тринадцать не поползли, стоя боролись. И кто боролся? Все боролись — от малого до старого. Так вот о самых молодых, почти еще ребятишках. Что знали они о ненависти? Только то, что в книжках читали. Что росло в каждом сердце у ребятишек? Любовь к науке, к людям, к земле. А тут надо переучиваться. Страшное это дело — человеческое сердце ненависти учить. Ох, страшное. Сердце человеческое для любви, для ласки создано. Любить легко. Какая мать скажет ребенку — живи и пускай у тебя в сердце будет ненависть? Зачем тогда жить? — скажет каждый. Но пришлось учить благородной ненависти — ненависти к врагу. Учили матери этому и сыновей и дочерей.

И опять их было тринадцать. Худенький мальчонка — где бы в таком теле крепости взяться? Голодный, порабощенный, но не покорившийся. Снова тринадцать.

Ох, как тяжко было вначале. Ведь друг от друга прятались. А потом пришло самое дорогое — доверие человека к человеку, одна семья, готовая на все. И пошли дела…

Немцам страшно было, фашисты просто как под огнем коробились. Бывало, пройдут комсомолята, запоют песню: «Любимый город может спать спокойно», а враги так эту песню ненавидели! Ведь их штаб сообщал, что этот город погиб, город сожжен, взорван. И рассматривали они эту песню как насмешку над собой. А комсомольцы не без злорадства пели ее.