Читать «Битва в ионосфере» онлайн - страница 225

Каждый из участников разговора, — а их было трое: заместитель министра Макров, директор института Аскенов, и главный конструктор Уманько, — понимал, что если бы такая система уже существовала и находилась на боевом дежурстве, то Соединенные Штаты Америки не рискнули бы нанести неожиданный ракетный удар по Советскому Союзу, так как такая попытка для США была бы равносильна самоубийству. Разговор длился уже долго. Как бы заключая его, Макров сказал:

— Не могу понять наших военных: поставили на боевое дежурство стратегические ракеты, а когда нажимать пусковую кнопку — никто не знает. Зачем же тогда они нужны? Разве только как мишень для американских. Нельзя же всерьез воспринимать пару наших радиолокаторов, которые могут обнаружить летящие из Америки ракеты за каких-нибудь семь-десять минут до их падения на наши объекты. За это время, как говорил министр обороны, нельзя успеть даже голову под стол спрятать, не то чтобы принять все необходимые решения и нанести ответно-уп-реждающий удар. Неужели в Генштабе не понимают сложившуюся ситуацию? Почему Заказчик сохраняет спокойствие, как будто у него есть что-нибудь за душой? С космическими средствами обнаружения дела идут плохо. И не только у нас, американцы со своим «Мидасом» тоже переживают большие трудности, если уже не зашли в тупик. Пока только средства загоризонтнои радиолокации как будто могут внушать надежду. Ведь американцы же первой своей экспериментальной установкой «Типи», расположенной на их территории, обнаружили запуск нашего спутника почти сразу же после старта ракеты-носителя, а в настоящее время полностью накрыли наши стартовые позиции своим радиолокатором просветного варианта, расположив передающие устройства на Тайване и в Японии, а в Западной Европе — приемные. Да и мы имеем некоторые успехи по загоризонтному обнаружению запусков ракет.

Ты же, дорогой товарищ главный конструктор, все еще медлишь и находишься в колебательном режиме, а при попустительстве директора НИИ, занимаешься только экспери-ментально-выяснительными работами. Все равно до конца ничего и никогда не выяснишь. Нужно решаться. Тем более в сложившейся ситуации. Так что даю вам, друзья, две недели и прошу, чтобы технические предложения о создании системы загоризонтного обнаружения ракет, стартующих с территории США, были положены на стол.

Макров подошел к столу директора, отсчитал на перекладном календаре ровно четырнадцать листков и сделал запись: «Десять ноль-ноль, Уманько — доклад техпредложений».

— Вот, Николай Юрьевич, для памяти. Если не возражаете, то я приеду послушать.

Затем все трое пошли к машине, стоящей у главного подъезда. Проводив заместителя министра, директор и главный конструктор вернулись в институт. Расстались они у лифта. Аскенов поднялся к себе в директорский кабинет, а Уманько пошел в другой корпус, где располагалось его специальное бюро. Перед расставанием Николай Юрьевич пожал плечами, развел руками и сказал: «Ну, ты сам все слышал; теперь давай пиши».

Кабинет главного конструктора находился на третьем этаже старого, внешне довольно ветхого, хотя еще и достаточно крепкого, трехэтажного корпуса. В свое время он строился как складское помещение завода, но так и не стал складом. Вскоре после окончания войны завод начал перепрофилироваться на выпуск радиолокационного оборудования. Потребовалось конструкторское бюро — ОКБ. Его и разместили в этом корпусе. Количество оборонных задач росло быстро. Они становились все более сложными и наукоемкими. Их решение требовало специализированных научно-исследовательских работ. Необходимы были разработки новых технологических процессов. В 1959 году на базе ОКБ и завода был создан научно-исследовательский институт с опытным заводом. Старый складской корпус стал первой резиденцией руководства и разработчиков вновь созданного НИИ.