Читать «Рабыни дьявола» онлайн - страница 253

– Теперь, когда вы отдохнули, – сказал он, – не сообщите ли вы по меньшей мере, куда я должен вас отвезти. Мы находимся, я уж говорил вам, на пути в Константинополь, но…

– Константинополь мне отлично подходит, сэр Джемс. Именно туда я направлялась, когда случилось кораблекрушение. Я отправилась в путешествие… уже довольно давно, чтобы встретиться там с одним из членов семьи моего отца. Он был француз, вы это знаете, и когда я бежала из Англии, то приехала во Францию в надежде найти кого-нибудь из его родственников. Но не осталось никого… или почти никого! Пожилая кузина, находящаяся под надзором императорской полиции, сказала мне, что в Константинополе живет один из наших дальних родственников, который, безусловно, будет счастлив принять меня, и что путешествие – лучшее утешение. Так что я поехала, но несчастный случай заставил меня провести несколько месяцев на острове Наксос. Там я и познакомилась с Теодоросом, моим слугой. Он спас меня от гибели, дал мне пристанище и ухаживал за мною, как мать. К несчастью, на нас напали пираты…

Сэр Джемс так широко улыбнулся, что его бакенбарды поднялись до ушей.

– Он действительно очень предан вам. Получить такого слугу – большое везение. Итак, я отвезу вас в Константинополь. Мы будем там, если ветер останется попутным, дней через пять-шесть. Но я зайду на Лесбос, чтобы достать для вас какую-нибудь одежду. В таком наряде вам нельзя выйти на берег! Безусловно, это очень красиво, но мало соответствует существующим обычаям. Нельзя забывать, что мы уже на Востоке.

Он говорил теперь непринужденно, размякнув от откровенности Марианны, радуясь этому уходу в прошлое, смешивая перспективы предстоящего краткого путешествия вместе с воспоминаниями о былых днях, которые на время вернули их обоих на зеленые лужайки Девоншира.

Марианна довольствовалась тем, что слушала его. Ей стало не по себе, когда она обнаружила, с какой легкостью может убедительно лгать. Она смешала правду с вымыслом так умело, что это изумило и встревожило ее. Слова лились сами собой. Она даже заметила, что теперь получила удовольствие от этой комедии, которую ей приходилось играть, комедии без другой публики, кроме себя самой, чтобы оценить успех, являвшийся высшим проявлением ее таланта; ибо провал не кончится простым освистыванием, но вполне может завершиться тюрьмой или даже смертью. И в самом сознании опасности было что-то возбуждающее, что возвращало ей вкус к жизни и позволяло понять, что составляло силу такого, как Теодорос.

Конечно, он боролся за независимость своей страны, но он также любил любую опасность, – он выискивал ее ради неистовой радости схватиться с нею в бою и победить… Может быть, он и не стал бы отстаивать свободу, если бы это не было связано с трудными и опасными приключениями.

Она сама внезапно обнаружила в своей миссии другой привкус, не тот, горький, долга и принуждения, а привкус, который часом раньше она с ожесточением отвергла бы. Может быть, потому, что до сих пор она, эта миссия, обошлась ей слишком дорого, чтобы не довести ее до конца!