Читать «Я возьму тебя с собой» онлайн
Илья Игнатьев
Илья Игнатьев
Я возьму тебя с собой
1. Земля: Илья и Пашка.
Мы с Пашкой уже целый час валяемся на пригорке, велики брошены и еле виднеются в траве, прикрытые вдобавок нашими шмотками. Жара стоит неимоверная. Над степью, покрытой полынью и неподвижно застывшими волнами ковыля, чуть колышется марево горячего воздуха. Но купаться нам не хочется, хотя Урал вот он, рядышком, - разбегись по склону и, поджав ноги, прыгай с подмытого берега прямо в прохладную воду. Лень. Да и накупались мы уже до одури.
Август, жара. В белёсом небе надрывается не видимый жаворонок, - крылатая кроха призывает дождь. Но дождя не будет ещё с неделю, - это я знаю точнее, чем все метеорологи в этом Мире. Пашка поворачивается с живота на бок и, положив вихрастую голову на согнутую в локте руку, прищурившись, смотрит на меня. Я тоже поворачиваюсь на бок со спины, лицом к нему. Ему явно охота поболтать. Я жду.
- Илюха, нам уже через две недели в школу, - Пашка срывает длинную травинку и щекочет ею мне грудь. Я в ответ безразлично пожимаю плечами и, забрав у него травинку, сую её себе в рот.
- Подумаешь, школа, - лениво говорю я сквозь зубы. Снова откинувшись на спину, я, положив руки под голову, смотрю на травинку. Чуть двигая губами, я заставляю её шевелится. Иллюзия ветерка.
- Дубина ты бесчувственная, каникулы ведь кончаются!
- Всё когда-нибудь кончается, - и немного подумав, я поправляюсь: - Ну, или почти всё.
- Да плевать мне на это почти, - Пашка отвернувшись, через плечо демонстрирует, как именно ему плевать. - Это же наши каникулы!
- И школа тоже наша.
- Ты это специально, что ли? - начинает злиться Пашка. - Сам ведь ныл, что учиться надоело и пропади он пропадом, этот девятый “А” и экзамены тоже! Признавай, было или нет?!
- Ну, может, и было.
- А-а, значит, всё-таки может?! Ну, щас я тебя… - он наваливается на меня и осторожно берёт за горло. - Попался? Всё, молись теперь.
Я и не пытаюсь освободиться, - Пашка только лишь делает вид, что хочет задушить меня. Выпростав руки из-под головы, я выплёвываю травинку, обнимаю его за шею, притягиваю к себе ещё ближе и крепко целую прямо в чуть горьковатые от полынной пыльцы губы. Он поначалу с готовностью отвечает на поцелуй, но вдруг, упёршись ладонями мне в грудь, вырывается из моих объятий.
- Ты что, Илья, с дуба рухнул? - поднявшись на коленки и оглядываясь по сторонам, сердито спрашивает Пашка. - А если нас увидит кто-нибудь?
- Да кто нас здесь увидеть может? - беспечно говорю я.
- Да мало ли… Ты до вечера потерпеть не можешь?
- Ну, до вечера, так до вечера, - легко соглашаюсь я. - Слушай, а может, почавкаем, что-то я проголодался.
- Уже? А сколько время?
- Времени, - я привычно поправляю его и безошибочно определяю: - Пятнадцать минут первого.
- Время, времени, - мне без разницы, - ворчит Пашка. Раньше, бывало, он доходил чуть не до белого каления от моих вечных поправок, но это давно прошло. - А вот насчёт полопать, - это ты, по ходу, прав.
Он легко поднимается с коленок, идёт к нашим великам и возвращается со своим легендарным рюкзаком. Нет, ну не могу я без ухмылки смотреть на этот его сидор. На обычном когда-то школьном рюкзаке, - у меня у самого почти такой же, - нет живого места от заклёпок, цепей, цепочек, булавок, пряжек и ремней каких-то. Пашка усевшись по-турецки, склонив золотистую голову, начинает деловито в нём копошиться. Появляется сложенная газета и, уже развёрнутая, она ложится на примятую нашими телами траву, - это будет наш стол. Затем на белый свет один за другим показываются четыре глянцево-матовых помидора, здоровенный, весь в колючих пупырышках огурец, кусок копченой колбасы в целлофане и бутербродные булочки. В завершение Пашка достаёт пакет с чебуреками.
