Читать «Живому классику А. Исаеву.» онлайн - страница 175

Пришлось прибегнуть к хранению боеприпасов на открытом воздухе и к оборудованию складов полевого типа, что усложняло поддержание выстрелов в постоянной боевой готовности. Из-за недостаточной обеспеченности округов складской площадью значительная часть их мобзапаса оседала на центральных складах. Всего 7395 вагонов боеприпасов, принадлежавших округам по их брони, находились на центральных складах. В то же время в приграничных военных округах 11635 вагонов боеприпасов хранилось на открытом воздухе.”

Как видите, написано ясно: “Пришлось прибегнуть к хранению боеприпасов на открытом воздухе”. Разве ТАК ГОВОРЯТ о “стандартной процедуре” — “К НЕЙ ПРИШЛОСЬ ПРИБЕГНУТЬ”?

Как видите, написано ясно: “хранение боеприпасов на открытом воздухе усложняет поддержание выстрелов в постоянной боевой готовности”. Разве ТАК ГОВОРЯТ о “стандартной процедуре” — “ОНА УХУДШАЕТ БОЕГОТОВНОСТЬ”?

Как видите, написано ясно: “отсутствие складской площади ставило западные приграничные округа в затруднительное положение, поскольку они не могли обеспечить нормальные условия для хранения более половины всех своих запасов выстрелов”. Разве ТАК ГОВОРЯТ о “стандартной процедуре” — “ОНА НЕ ОБЕСПЕЧИВАЕТ НОРМАЛЬНЫЕ УСЛОВИЯ ХРАНЕНИЯ”?

[Кстати, в этой же книге во всех таблицах до 1934 года включительно учет выстрелов идет по “полным комплектам элементов артвыстрелов” и отмечается наличие “значительного количества некомплектных элементов выстрелов”. После 1934 года данные даются непосредственно по артвыстрелам в штуках. Как раз после принятия решения об изменении процесса производства и условий хранения артвыстрелов. ]

Я скажу больше: выкладка артиллерийских выстрелов на грунт даже в полевых условиях войны считалась в то время НЕДОПУСТИМОЙ. И речь идет не о просто недопустимости “вываливания” снарядных ящиков прямо в грязь. Нет, даже размещение в специальных траншеях, на деревянных подкладках и с обваловкой землей считалось НЕДОПУСТИМЫМ длительное время. По этому поводу весьма показательно описание подобного случая в книге Н.А. Антипенко “На главном направлении” (с.198–200): В.И. Чуйков возмущается фактом, что командование фронтового тыла запланировало Висло-Одерскую операцию так, что армии, получив боеприпасы, “вынуждены были хранить их на земле, под открытым небом”. Антипенко, бывший в то время заместителем командующего по тылу 1-го Белорусского фронта, в своей книге оправдывается, что, дескать, плохо было с автотранспортом. Разве ТАК ГОВОРЯТ о “стандартной процедуре” — “ЕЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ОПРАВДЫВАЮТ”?

Что же касается оценки факта выкладывания боеприпасов на грунт перед войной, то здесь, к неудовольствию многих упертых вифовцев, я вынужден констатировать, что Владимир Богданович АБСОЛЮТНО ПРАВ — решение о выкладке боеприпасов на грунт в 1941 году означало решение начать военные действия в 1941 году. И в этом моем убеждении меня поддержит не “бытовая логика”, а, к примеру, нормальная военная логика нашего советского генерала армии С.П. Иванова, написавшего в своей книге “Штаб армейский, штаб фронтовой” следующие слова: “…находясь в белостокском выступе, мы стали свидетелями все учащавшихся нарушений немецкими самолетами наших границ, заброски к нам диверсионных и разведывательных групп. Однажды к нам в штаб пришел поляк, бывший во время первой мировой войны фельдфебелем в русской армии. Он рассказал, что гитлеровское командование начало массовое выселение поляков из приграничных районов. Особенно тревожным было его сообщение о выгрузке боеприпасов на грунт. Обо всем этом мы докладывали в штаб округа, но оттуда шли стереотипные ответы: “Не поддаваться на провокации”… ”