Читать «Я и мой автомобиль» онлайн - страница 13
Леонид Лиходеев
От автора
Теперь я возвращаюсь к себе, сопровождаемый сочувственными взглядами моих соседей, неся свою руку наперевес. Мой автомобиль стоит под снегом, как в гипсовой повязке, — только фары торчат. Он отводит глаза в сторону. Ему неловко, я понимаю.
Миша, слесарь домоуправления, по прозвищу Михаил Архангел, вездесущий молодой человек, представитель ищущего поколения, умеющий смотреть не мигая, встречает меня всякий раз вопросом:
— Машину будем мыть?
При этом он хохочет короткой очередью. Действительно смешно: куда ее мыть, если рука сломана? Пошутив, Миша говорит:
— Хреновина!
Это означает, что рука скоро срастется и тогда уж непременно помоем машину.
— Давай рубль, — добавляет Миша, что, в общем, не обозначает ничего.
Я замечаю повышенный интерес к моей особе. Со мной теперь здоровается, я бы сказал, расширенный контингент жильцов, гораздо больший, чем прежде. Дети пропускают меня в лифт первым. Взрослые открывают передо мной подъезд. Один отрок со второго этажа даже вызвался сбегать для меня в магазин. Он забарабанил в дверь и отчаянно закричал мне в лицо:
— Дядя! Давайте авоську и деньги!! Я вам куплю хлеба!!! И масла!!!
Я дал ему злата, погладив левой рукой по плечу.
Отрок выпорхнул в дверь, вереща зарезанным голосом:
— Валера! Подожди! Сейчас куплю жратвы калеке с десятого этажа!
— На фиг он тебе сдался?! — заверещал Валера.
— Мамка велела! Калекам надо помогать!!!
Да, это была слава. Ибо настоящая слава приходит лишь тогда, когда в ее процесс включаются дети.
Отрок вернулся довольно быстро, притащив все, что было заказано, и снова заорал:
— Папа велел вам заходить!!! Ну, пока!!!
— Постой. Как тебя зовут?
— Федор! — заорал отрок, скатываясь вниз по ступеням и игнорируя лифт.
Я чувствую, что наступили лучшие дни моей жизни. Как бы не прозевать их…
— Ну как, срастается? — спрашивают меня, и я понимаю, что это лучший вид приветствия.
— Машина до добра не доведет, — ласково сообщила мне старушка, ковырявшаяся у почтового ящика.
— Эх, дела, — вздохнул старик, грохнув мусоропроводом, — раньше людей на фронте калечило, а теперь — во как…
В голосе его звучало неодобрение. Он, вероятно, предпочитал установленный веками порядок.
— Продать ее надо к чертовой матери! — заявил дядя с седьмого этажа.
Активный пенсионер Григорий Миронович смотрит на меня выпу-ченно, но удовлетворенно:
— Вот видите. Когда люди делают не то, что им положено, это отсебятина… Они несут наказание.
Я возражаю:
— Какое же это наказание? Наоборот! Поощрение! Я же теперь на больничном! Я уже почти инвалид! Еще немного, и я обрету право на гараж!
