Читать «Бремя «Ч»» онлайн - страница 57

Николай Алексеевич Бондаренко

Барабан ревет и бешено вертится. Как нож в сливочное масло, ввел его в твердую бугристую породу. И пошло! Люблю хорошую работу! С удовольствием потрошу породу; вгрызаюсь вправо-влево-вверх-вниз, куски отваливаются, летят во все стороны. А ну, успевай за мной!

Сколько я так орудовал врубовым барабаном, точно не знаю. Но прошел в глубь несколько метров. Глянул за собой, а там сплошные завалы — не успевают за мной грузить на тачки и вывозить. Вдруг сверху посыпалось. Я выключил мотор, услышал крик и ругань. Выбрался из машины.

— Там он, там! — кричат вокруг и показывают на гору сколышей.

— Лопаты, лопаты! — ору и сам кидаюсь разгребать осыпь руками. И откуда силы взялись! Точно врубовая машина, я швырял тяжелые ошметки далеко в стороны и увидел, наконец, черное, с кровавыми подтеками лицо Па.

Я выволок Па на ровную площадку и убедился, что он живой. Сердце отзывается слабо, но дышит человек, значит, есть надежда.

— Что же ты делаешь, а? — негодующе прошипел мне Бо. — Я же просил!.. Хочешь всех угробить?

Подскочил инженер, замахал руками, раскричался.

— Почему стоим? Где машинист?

— Человека нечаянно… — хотел было я объяснить.

— Какого еще человека! — вскинулся инженер. — Где ты видишь людей? Живо в кабину!

Пришлось Па оставить. Я полез в машину, незаметно прихватив кусочек породы. Будет вполне достаточно. Уронил комок в сплетение шестерен и включил мотор. Захрустело, замигало, где-то снизу задымилось — и мотор заглох.

Выскочил наружу и развел руками: что-то случилось. Инженер тут как тут. Бегает вокруг машины, ругается на чем свет стоит.

— Такой-рассякой! Не можешь техникой управлять, берись за лопату!

Инженер полез в мотор, а я из машиниста превратился в простого рудокопа. Это и справедливо — сам наворочал, сам должен и расчистить. Но прежде чем взять заступ, склоняюсь над Па, вытираю ему лицо. Он смотрит на меня в упор и бормочет нечто странное:

— Зачем спас меня… Я негодяй, подонок… я… я…

Прозвучал грозный окрик: работать! Вкалывай и ни о чем другом не думай! Хорошо, Бо смог увернуться. Через час он вынырнул из темноты и сообщил: Па молодец, держится. Вдвоем мы сможем довести его до лагеря.

Хороший человек Бо. Нет, такой не способен на предательство… Смешно даже думать.

Я остервенело, во всю мощь (удивительно, откуда берутся силы!) двигал заступом и думал лишь об одном: скорее бы кончился этот день, скорее бы наверх!

Наконец дали отбой, и рудокопы столпились возле клети. Меня и Бо, поддерживающих с двух сторон Па, пропустили вперед и подняли первыми. Па, конечно же, чувствовал себя отвратительно, постанывал, но деваться было некуда — не оставаться же здесь на веки вечные!.. Стражники в два счета спишут из числа живущих. Дай только повод…

Па был настолько слаб, что тащить его было настоящим мучением. Он по сути дела не шел, а лишь для видимости переставлял ноги, наваливаясь то на меня, то на Бо. Стражники видели наши мучения, подозрительно поглядывали, но помалкивали. Понимание, надо сказать, редчайшее. Что ж, спасибо и на этом.