Читать «Бремя «Ч»» онлайн - страница 30
Николай Алексеевич Бондаренко
— У меня была девушка, господин Карл…
— Романтическая история? Любопытно.
— Хотел бы знать, где она сейчас.
— Имя?
— Элен.
— Возраст?
— Двадцать пять.
— Специальность?
— Французский язык.
Карл сообщил данные в картотеку и получил ответ: Элен — супруга Крома, известного финансиста. Проживает по авеню Карла Великого, двадцать.
— Вот так совпадение! — воскликнул Карл. — Брат покойного Людовика Крома!
Карл зорко следил за выражением моего лица, конечно же, он заметил волнение и усмехнулся.
— Я рад за твою подругу. Она в прекрасной семье, живет припеваючи. Господин Кром весьма достойный муж, и огорчать его напоминанием о приятном для вас прошлом не стоит… Впрочем, могу и познакомить!
— Спасибо, господин Карл.
Телефонный звонок. Небрежным движением Карл подхватывает трубку, кому-то объясняет:
— Да, да, заказ выгодный. Только прошу не задерживать. Да, знаю. О дополнительном финансировании подумаем… Представьте обоснование, мы изучим.
Бросив трубку, Карл поморщился и потер виски.
Доработался до головной боли… Ты свободен.
— До свидания, господин Карл, — поспешил сказать я и немедленно покинул кабинет. На виду у Карла шаг сдерживал, но только миновал приемную — помчался по мягкой ковровой дорожке. В свой офис-четыре!
Юркнул в него, закрылся. Щелкнул замочком. Теперь-то я принадлежу самому себе?
Осмотрелся. Нет, не принадлежу. За мной из темного угла зорко наблюдает монокуляр; круглое стеклышко отбрасывает на стенку блеклое пятнышко света.
Ладно. Поработаем. Под настольным стеклом призывно рябит список тех, кого я должен оповещать. Нет, сегодня за это неприятное дело не возьмусь. Да и ничем серьезным заниматься не хочется. Озорник я какой-то, этим все сказано.
Включаю компьютер, артистически бросаю пальцы на клавиши. Выдумываю черт-те что, любуясь самим собой:
«О, эти незабываемые сладкие минуты блаженства! Рука медленно сползает от пуговицы к пуговице, ощущая прохладу шелковистой ткани. Но что такое ткань по сравнению с теплой, живой, нежнейшей кожей груди твоей возлюбленной…»
Я строчил и строчил откровенную галиматью по впечатлениям от «Неповторимой любви». Мне так хотелось. Я изощрялся в тайном лукавстве. Я слышал, как рычали несуществующие тигры и громко блеяли бараны…
Вскоре я утомился. Пофланировал по кабинету, поприседал, помахал руками. Вернулся к компьютеру, зашлепал по клавишам с новой энергией.
Приближался обеденный перерыв, и в глупые, шутовские мысли стали вплетаться вполне серьезные размышления о еде. Конечно, спущусь в служебный бар, закажу что-нибудь горячее…
В положенный час я был за обеденным столиком и с удовольствием поглощал куриный бульон с сухариками. Предварительно, разглядев витрину с напитками, не удержался, позволил себе рюмочку «бренди». У Вора хороший вкус!
Вернувшись в офис-четыре, я снял куртку и набросил на монокуляр. Надо же когда-нибудь побыть одному!
Устроился за столом, попробовал сосредоточиться на чем-то главном. Закрыл глаза, опустил голову на руки. Накатилась дремота, все проблемы ушли, как вода в песок…
Проспал больше часа. Никто не беспокоил. Отлично! Так можно жить. Я, как ни странно, подумал о рюмочке «бренди». А что, для бодрости — первейшее средство! Недаром Вор эту самую рюмочку (и больше ничего!) пожелал узаконить ценой огромного риска!