Читать «Застекленная деревня» онлайн - страница 6

— Говорят, она очень интересная старая леди. Не мог бы я с ней познакомиться?

— С тетушкой Фанни? Ты ее не упустишь, даже если захочешь, особенно когда она узнает, что твоим дедом был Хорас Шинн. Праздник начинается с ее дома — ведь тетушка Фанни старейший житель деревни, не считая тех, кто обитает на кладбище. Впрочем, она не слишком отличается от других местных старух. Все они соль здешней земли. Они живут куда дольше наших мужчин и кажутся незыблемыми, как камни в их оградах.

— Она живет одна?

— Совсем одна. Ведет хозяйство, шьет, готовит, маринует огурцы… Эти старухи как муравьи — их рутинная работа практически инстинктивна.

— А кто же занимается ее финансовыми делами?

— Тоже она, — усмехнулся судья. — На прошлой неделе тетушка-Фанни продала картину за пятнадцать тысяч долларов. «Я просто изображаю то, что вижу, — говорит она. — А если люди настолько глупы и хотят платить бешеные деньги за то, что могли бы получить даром, используя глаза, которые дал им Господь, то я не буду им отказывать». Феррис Эдамс заботится о ее контрактах, но он первый скажет тебе, что в них нет ни слова, которого она бы не знала наизусть. Тетушка Фанни заработала целое состояние только на рождественских открытках, обоях и рисунках для тканей. А если какой-нибудь городской покупатель пытается ее облапошить, она сажает его за стол, угощает собственноручно приготовленными яблочным пудингом и сливками — у нее есть джерсийская корова, которую она сама доит дважды в день, а большую часть молока отдает школе, — и он сам не знает, как соглашается на все ее условия.

— Что же она делает с таким количеством денег?

— Часть инвестирует, остальное откладывает. Если бы не тетушка Фанни, Сэмюэлу Ширу уже давно пришлось бы подыскивать другую церковь. Его единственный доход — пожертвования тетушки Фанни и заработок Элизабет, его жены, в нашей школе, где та преподает. Она также покрывает наш деревенский дефицит. Раньше это было моей обязанностью, — со вздохом добавил судья, — но теперь мои доходы уже не те, что прежде… И все это за счет ее возни с кистями. — Он покачал головой. — Не понимаю. Большинство ее картин кажется мне детской мазней.

— Художественные критики вам бы возразили. — Джонни не сводил глаз с дома Фанни Эдамс. — Мне кажется, Шинн-Корнерс должна ею гордиться.

— Еще бы! Только эта старуха мешает нашему самоуважению рассыпаться в пух и прах.

Судья поднялся с качалки, смахнул пыль с серого костюма из гладкой блестящей ткани и поправил панаму. Он с усмешкой объяснил, что нарядился по случаю Дня независимости, чего от него ждут. Но Джонни понимал, что старик радуется возможности 4 июля произнести речь, что он делал ежегодно последние тридцать лет.

— Времени еще много, — сказал судья, вытащив большие золотые часы из черного шелкового кармашка. — Праздник начинается в полдень, после доения… Вижу, Питер Берри открывает лавку. После вчерашней рыбы, Джонни, тебя так разморило, что ты даже не имел шанса рассмотреть как следует Шинн-Корнерс. Давай-ка растрясем немного завтрак Милли.