Читать «Волчье солнышко (сборник)» онлайн - страница 373
Александр Александрович Бушков
– Да.
– Впечатляет?
– Впечатляет, – сказал Гаранин.
– То-то. Только, к сожалению, смертны и долго живущие. А я вообще последний – выбили, перебили, затравили, забрался черт знает куда, загнали… Теперь умираю. И скучно, ты знаешь, показалось умирать среди этого сиволапого мужичья, лесных болванов – только и умеют, что заводить в болото грибников… Послал их на дорогу, они тебя и приволокли. Проникнись оказанной честью – не каждому выпадает исповедовать перед кончиной последнего дракона… Пытаешься?
– Пытаюсь, – сказал Гаранин.
– Вот и попытайся без зубоскальных мыслей… Эй, кубки нам!
Прошуршали подобострастные шаги. Гаранина мягко тронули за локоть, и он, не оглядываясь, принял тяжелый золотой кубок, усаженный яркими неограненными самоцветами. Горыныч ловко выпростал лапу из-под кожистых складок крыла и схватил такой же, но размером с хорошую бочку. Хлебнул скудно, словно бы пасть прополоскал, отставил:
– Больше не лезет. А эти уже и глотка не могут, вечные сотоварищи… Как выражался восточный гость – сам понимаешь, перевидел всякого народа, – за ним пришла та, что приходит за всеми. И ведь пришла, стерва, холодом так и тянет… Как думаешь, страшно?
– Думаю, да, – сказал Гаранин. Он полностью овладел собой, остался только щекочущий холодок неожиданного приключения.
– Правильно, страшно. А когда-то…
Гаранина обволокли и растворили на несколько секунд чужие горькие воспоминания – чутко колеблются налитые молодой силой крылья, ловя восходящие потоки, приятно сознавать себя властелином неба, земля внизу буро-зеленая, гладкая до бархатистости, мощно бьют по воздуху крылья, разбрызгивая облака и радугу, глаза зорки…
– Было, – сказал Первый. – Все было. И что самое смешное, послал мне в последние собеседники бог зодчего…
– Вот именно, смешно до хохота, – вмешалась голова, которую Гаранин для удобства отметил как Второго. – Ты же, обормот, сроду ничего не построил, только и умел, что ломать…
– Продремался… – сказал Первый с явным неудовольствием. – Это, изволишь ли видеть, мой старинный неприятель, – сколько голов, столько и умов, а умы, случается, и набекрень повернуты. Попил он моей кровушки…
– А я полагал… – немного удивился Гаранин.
– А ты больше не полагай, – сказал Первый. – С ним всегда так и было – растем из одного тулова, а думаем разное. И никуда нам друг от друга не деться – куда тут денешься. Хорошо еще, что старший – я и власть над телом держу я, а он лишь, когда делать нечего, усиленно пытается выступать в роли моей совести. Воинствующая совесть попалась, шумная, покоя не дает… А какой смысл?
– Сам знаешь, – сказал Второй.
– Нет, какой смысл? – повернул к нему голову – глаза в глаза – Первый. – Ведь пожили, отрицать не станешь? Ах как пожили… Смотри!
Гаранин посмотрел вправо – стена густо увешана мечами, щитами разных очертаний, боевьми топорами, копьями, шлемами – все начищенное, сберегаемое от пыли и ржавчины.
– Это, так сказать, сувениры ратные, – пояснил Первый. – От каждого битого нахала по сувенирчику. А здесь – памятки побед иного, более приятного характера.