Читать «Сыновний бунт» онлайн - страница 10

— Убегай, Ваня, убегай от него! — просила Василиса, — Ты же все одно его не усмиришь, Ваня…

— Не отпущу, батя, — сдерживая дыхание, сказал Иван. И не вырывайтесь и не злитесь батя…

— Это как же тебя понимать? — через силу, как больной, усмехнулся. — Да ты что, чертов хлопец, сдурел? Ты чего от меня хочешь?

— Дайте, батя, слово, что не будете ходить к Анисье и что мать и пальцем не тронете.

— И ты туда, молокосос! Приказывать батьке?

— Это, батя, только просьба.

— Учить меня? Да где это ты ума набрался, чертов сын! В комсомоле или в школе?

— Дайте слово, батя. Дадите—отпущу…

— Лукич, дай ему то слово, — умоляла Василиса. — Или тебе жалко? Вот схватились, горе с вами!..

— Какое там ещё слово?

— Обыкновенное, батя.

— Да ты кто такой? — Иван Лукич уронил чубатую голову, мрачное усатое лицо заливал пот. — Знать, тебе требуется мое слово? Ишь чего захотел! — И болезненно усмехнулся. — Да разве без моих слов не бачишь: остыл я уже, охолонул. — Снова горестно усмехнулся, покачал головой. — А здорово отрезвил меня, Иван! Насчет Анисьи тоже скажу… Хотя и не понять тебе, молод ещё. Разве я сам туда хожу? Ноги туда меня носят. Я и не хочу, а они несут. Ну, пусти! Долго будешь меня мучить? Эх, Иван, Иван, и какой же ты растешь железный и безжалостный! Ну, хватит, побаловался — и разжимай свои клещи! Ни стыда у тебя, ни жалости. Василиса, уйми ты этого задиру!

— Сынок, успокойся, не надо. Отпусти, он же тебе батько…

Иван был молод и в житейских делах неопытен. К тому же, как все дети, он любил своего отца, и если бы не нужно было заступаться за мать, то никогда бы — н не стал меряться с ним силой. И ему вдруг стало так жалко отца и так обидно за свой поступок, что он расцепил уже онемевшие руки и хотел уйти, чтобы никого не видеть. И как он потом раскаивался и как ругал себя!..

Случилось же то, чего Иван никак не ждал. Не успел он сделать и шагу, как Иван Лукич схватил со стенки плеть со свинцовым наконечником и полоснул ею по Ивановой спине. Лопнула рубашка, будто её располосовали ножом, вздулся кровяной рубец, и плетка засвистела в воздухе. Василиса запричитала таким перепуганным, визгливым голосом, что в соседней комнате проснулись старший сын Григорий и невестка Галина. Не понимая, что случилось, они замерли на пороге как раз в тот момент, когда Иван, не в силах вытерпеть ожога свинца, выскочил в окно и бросился наутек. Иван Лукич, распалясь, с удивительным проворством погнался за сыном. Следом побежал, в майке и в трусах, Григорий. В это время младший сын, тринадцатилетний школьник Алеша испуганный и бледный, как стенка, стоял на пороге в одних трусиках и весь дрожал.

— Мамо… что тут такое?

— Спи, спи, сынок! Это тебя не касается… Василиса прижала к себе мальчика и ещё сильнее залилась слезами.

— Беги, Галя, беги к ним! — говорила Василиса. — Беги, а то он его убьет.

Погоня длилась недолго. Иван Лукич перепрыгнул соседскую изгородь и побежал напрямик по огородам. Хотел на углу следующей улицы перерезать Ивану дорогу и не успел. Иван что есть сил промчался мимо. Иван Лукич успел достать его спину плеткой, и он бы догнал Ивана, если бы не Егорлык. Подлетев к отвесной круче и не замедляя бег, Иван бросился в страшно черневшую воду и поплыл на ту сторону. Иван Лукич подбежал к круче и, тяжело дыша, хотел было поспешно снять одежду и продолжать преследование беглеца. Но тут подоспел Григорий. Он схватил отца, начал уговаривать, взял у него плетку. Иван Лукич отдышался и опомнился. Сел на кручу, закурил. Рядом сидел Григорий. Там, где темнел камыш, булькала вода.