Читать «Качели. Конфликт элит или развал России?» онлайн - страница 435

Итак, Пионтковский пишет эту свою статью 10 октября 2007 года. На следующий день после выхода статьи Черкесова.

Если бы я писал роман в конспирологическом стиле, то мог бы сочинить кошмарную сцену, в которой после опубликования статьи Черкесова некий зловещий международный штаб проводит срочное совещание и вырабатывает комплекс мер по обезвреживанию опасного сочинения, предъявленного директором ФСКН неустойчивому российскому обществу. На этом совещании выступает главный специалист по «черному пиару» и предлагает выбрать в качестве объекта для атаки образ «крюка», используемый высокопоставленным автором. Штаб разрабатывает комплекс мер, сочиняет инструкцию, передает эту инструкцию бойким перьям (в том числе, господину Пионтковскому). И перья бойко выполняют заказной номер.

Но я не пишу романов в этом столь востребованном стиле. Я достаточно подробно знаком с публицистикой А.Пионтковского и поверхностно с ним самим. И понимаю, что Пионтковскому совершенно не обязательно получать директиву некоего штаба для того, чтобы едко отреагировать на статью, в которой крупный спецслужбистский чин обсуждает соотношение между корпоративным и общенациональным. Пионтковский — талантливый публицист и блестящий полемист. Он умеет точно нанести удар в слабое место противника. Он владеет богатым ассортиментом средств, позволяющих вести полемику. И тонкой иронией, и жестким сарказмом.

Если бы я не имел четкого представления о норме, присущей творчеству Пионтковского, то не было бы никакой возможности оценить степень аномальности данного текста. Представление же о норме позволяет мне утверждать, что уровень аномальности беспрецедентно высок. Но даже тот, у кого таких представлений о норме творчества Пионтковского нет, не может не признать, что аномальность наличествует. Пионтковский хочет от имени жертв проклясть чекистского палача.

Проклятия — это определенный жанр. Со своей лингвистикой, семантикой, интонацией.

Пионтковский с первых слов выпрыгивает за пределы этого жанра. Нельзя в одном тексте адресовать столько эпитетов одному лицу, занимавшему скромные посты в позднесоветскую эпоху. Ведь не Берия же, в конце концов, не Ежов! Но даже если Берия и Ежов, то нельзя сразу валить в одну семантическую корзину и «шарикова» с «дворняжкой», и «профессионального палача с претензией», и «грязь в шелковых чулках», и «нравственного идиота», и подробный ассортимент товаров народного потребления (трусики et cetera). Это не проклятия. Это в лучшем случае китч.