Читать «Качели. Конфликт элит или развал России?» онлайн - страница 226
Сергей Кургинян
Дальше нужны еще более сложные сюжеты. Например, с Бжезинским. Нужны исторические сведения. Его семья… Историософские корни… Детальные разграничения, отделяющие один генезис от другого. Вытекающие из этого конкретные последствия. Всем специалистам по элите известно, что Бжезинский… ну, никак не равнодушно относится к еврейской политической теме.
Но нашим конспирологам это неизвестно. У них нет сведений. У них есть миф. Из мифа следует, что Бжезинский — сионист (или сиониствующий поляк-русофоб, что уже шизофренический оксюморон). Дальше на основе всего этого надо проводить какую-то реальную политику, а проводить ее невозможно. Ну, так и нужно, чтобы это было невозможно.
Рис. 52
Понятно, что над любым лидером — Путиным, Бушем, Ху Цзиньтао — находится объективная процессуальность. Социальный, экономический процесс. Процессы культурно-ценностного характера. Научно-технический прогресс. Что лидеры могут управлять, только если правильно рулят в потоке этой процессуальности. А чтобы правильно рулить, им нужна теория, прикладные модели. Это объективность, которую в принципе никто не отрицает.
А вот есть ли другое? Есть ли какая-то миропроектная воля, реализующая себя через крупные элитные субъекты и навязывающая себя лидерам (как напрямую, так и косвенно)? Повторю: все лидеры крайне болезненно реагируют на идею о наличии подобной воли. В их сознании они сами и есть предельная политическая воля мира. А все остальное находится внизу. Но как быть с абсолютно корректной теорией элит, которая говорит, что есть короли (политические лидеры), а есть кинг-мейкеры (делатели королей)?
Как быть с великой фразой Шиллера:
Шиллер грезит наяву? Это относится к другой эпохе? Скажем так, к эпохе, когда был огонь в этом самом западном обществе? Или же миропроектная воля все-таки существует?
Я-то, например, — еще раз повторю — считаю, что она существует. И трудным путем иду к какому-то ее пониманию. С каждым шагом осознавая невероятную сложность этой странной волевой элитной субстанции. А тут появляется Баумгартен и говорит, что воля эта сконцентрирована в тех-то и тех-то… Чисто конкретно… Реализуется так-то и так-то… Скрывается от мира, но не от него, Баумгартена. Воля эта невероятно зловеща, беспощадна и таинственна. Но простые филологи левой ориентации «делают ее одной левой».
После этого проблема отменяется. Все, кто пытался обсуждать волю, должны быть посрамлены. Баумгартен — это Нина Андреева и Дмитрий Васильев в одном лице. В том смысле, что Нина Андреева — средство компрометации коммунистической темы, а Дмитрий Васильев — средство компрометации русской темы. Баумгартен же — средство компрометации темы наличия воли.
«Вы верите в коммунизм? Батенька, так Вы как Нина Андреева!»
