Читать «Московский гамбит» онлайн - страница 4

Юрий Мамлеев

— Так что же ты слышал о Саше? — спросил Борис.

— Странный он человек! — как-то по трезвому оживившись, ответил Закаулов. — Хотя и я, конечно, не стандартен, что и говорить. Я ведь Трепетова видел давно, всего несколько раз, мельком. И мне трудно о нем говорить. Что-то неуловимое и непонятное в нем есть, во взгляде, даже собственно взгляда нет, а есть нечто большее… Нет, не могу сказать.

Он задумался и поставил четвертинку себе между ног.

— Кто хочет, наливайте, — пробормотал он. — Да, конечно, о нем много всяких легенд и побасенок ходит. Например, дескать, устроили ему с большим трудом частные уроки, итальянского, он же знает языки, для дочери какого-то академика. По высшему счету. Мол, известный человек, Бодлера, Рембо и Петрарку переводит, почитайте «Иностранную литературу». А потом в назначенный час раздается звонок в эдакую роскошную квартиру академика. Мамаша с дочкой умильно открывают: все-таки учитель, не кто-нибудь, а переводчик Петрарки. И входит Трепетов. Два-три неуверенных шажка по импортному ковру и бац — падает. И блюет на ковер. Явился: учитель…

— Неплохо. Разрядил, разрядил ситуацию Лешка, — улыбнулся Берков.

— Или еще. — И Закаулов лихо отхлебнул из бутылки. — Приходит Трепетов в «Иностранную литературу» по поводу статьи о немецких поэтах-авангардистах. Туда-сюда. Присели на стулья в одном кабинете. Неожиданно входит важное начальство и о чем-то убежденно говорит. Вдруг Саша приподнимается со стула, молча берет пухлую руку начальника и намертво целует ее. Руководящий замирает, обалдевает и тихо себе, без слов, вылетает из комнаты.

— Да, странновато…

— Ну, это все-таки легенды. Хотя… Вот еще одна, она, может быть, точнее. Кто знает?! Последнее время что-то умирают вокруг Саши, те, кто с ним особенно общается. Просто умирают — и все. Но в основном — исчезают. Таких, пожалуй, больше: исчезают с поля зрения, как в воду канут…

— Ну, наговорил!

— Боюсь я где-то его! — вставил Закаулов.

И он затих. Тишина была мрачноватая и неожиданная.

— Мда, — нарушил молчание Борис, — вроде бы Саша где-то не чужд нашему миру — людей подпольного искусства… У нас же много слоев, есть и обращенный к метафизике, Олега, например. Кроме того, ведь в Москве много духовно-религиозных групп, есть и чисто эзотерический слой. Скажем, Кирилл Леснев и его союз русских мудрецов. Они связаны с Индией, с Востоком… Есть и другие…

— Ты еще лекцию прочти!

— Да нет, — смутился Борис, — я клоню к тому, что Трепетов вне всяких кругов, даже эзотерических, хотя казалось бы… Ведь он их всех знает… Но сам он — в каком-то другом, последнем круге, если такой есть…

И в это время опять раздались шесть долгих пронзительных звонков в квартирную дверь. Послышалось, что кто-то из соседей открыл. И через минуту раздался стук в дверь.

— Войдите.

И вошел Саша Трепетов: человек тридцати с лишним лет, среднего роста, с русыми волосами и с лицом на первый взгляд довольно обычным. Но вскоре это впечатление от его лица рассеялось. И увиделось иное: что-то очень далекое, еле уловимое, но присутствующее… И это далекое как бы отстраняло все человеческие выражения на его лице, и оттого оно становилось непроницаемым для самого пронзительного взгляда, оставаясь в то же время открытым.