Читать «13 текстов, написанных осенью» онлайн - страница 2

Текст № 6. «Из глины он лепит человека…»

Из глины он лепит человека. Потому что он отец ему. А для вас у нас приготовлены два предмета: цветная бумага и соль. Не из глины. Из муки мы печем печенье, и здесь все в порядке. У нас есть такая длинная проволока, что мы можем натянуть ее между странами. Один конец проволоки прикрепить к колесу обозрения в техасском парке, а другой к «чертову колесу» в Москве. Но из глины он лепит только человеков. Поэтому они умирают один за другим. Для вас у нас приготовлены три предмета: Эйфелева башня из бумаги, серебряные блики и сон. Не из глины. Из льна мы шьем платья, и здесь все продумано. Вес тела, помноженный на вес тела, равен двум предметам: платью и «колесу». Я равна тебе и твоему полному недоумению. Я недоумеваю, ты недоумеваешь, это означает – мы в отчаянии. И все, что здесь написано, годится лишь в том случае, если вам действительно нечего сказать, если вы собираетесь молчать и в молчании давить на клавиши вашего старенького компьютера. Потому что вы по-настоящему ощущаете, что XXI век наступил. В противном случае вся ваша жизнь уйдет на то, чтобы искать логику там, где логика уже найдена.

Текст № 7. «Наступит такое время…»

Наступит такое время, когда люди поймут, что в текстах самое главное – это верно расположенные буквы. Это время придет. Оно вернется, оно уже было. Наступит такое время, когда умрут сюжеты, и затихнут голоса рассказчиков, и одни только буквы будут владеть вниманием читающего. Ведь читающий читает лишь для того, чтобы распознать знакомые знаки. Это время вернется. Это наступит. Вернется. Произойдет. Люди будут в музыке ценить ноты, а в живописи краски. Сюжеты умрут. Сюжеты перестанут рождаться. Вот я стою в метро и вижу мужчину, а мужчина видит меня. Что он видит? Он видит мое льняное платье, мои загорелые ноги, мои тонкие пальцы на руках и сумочку, обшитую стеклом. Но пройдет и это. И какой-нибудь мужчина будет стоять в метро, смотреть на девушку в льняном платье с загорелыми ногами и тонкими пальцами на руках и не будет видеть ее сюжет. Наступит и вернется то время, когда в метро мужчины научатся видеть серые узоры на моем платье, линию изгиба моих ног и прозрачный цвет ногтей на пальцах моих рук. Это время наступит, это время пришло, это время обязательно вернется.

Текст № 8. «Сын – это для главного…»

Сын – это для главного. И дочь для главного. И то, что тебе пожилая женщина в метро улыбается, – тоже для главного. И собаку бьешь, и матери не звонишь по неделям, жене изменяешь только для главного. А на станции я видел пьяную молодую девушку, которая плакала о главном, не просто же так. И богатого банкира убили для главного. И проститутку кинули на бабки только из-за этого. Пацаны для главного разбивают носы друг другу, девчонки глотают бабушкино снотворное, в надежде, что успеют откачать. Для главного стареют старики и младенцы появляются на свет. Для главного составы пускают под откос и произносят нежные слова в адрес любимого человека. Сын моей знакомой семь лет пускал героин по своим венам, а мать его все эти годы все равно была ему матерью – и все это для главного. Как и царапины на руках, как и бессонница, как и матерные слова на гаражах, как и любовь. Любовь всегда для главного. Один раз я целый месяц любил нелюбимую, а любимую не любил. Все в мире для главного: закат на Байкале, священник-гомосексуалист, Юля из Иркутска, ложь, кусты марихуаны, совесть, красная брусника, смерть…